Не знаю, не вижу, как и когда Учиха взял острое – я просто не могу собрать рассеянное внимание в кучу. Боль ужасная. Хотя, бывало и хуже.
– Ты готов? – безжалостным, не терпящим неподчинения тоном спрашивает Итачи. У нас обоих.
Я киваю.
– Да, – выдыхает Саске. И, наконец, смотрит мне в глаза.
О.
Вот оно. Вот как выглядит безумие, мешающее нам собрать осколки мира в правильном порядке.
Это чудовище каждый раз убивает в Саске едва-едва окрепшую веру, а во мне – желание идти трудным путем.
Оно погребает под собой разум, мысли, все главные составляющие его многогранной личности. Вот кого нам обоим жизненно важно победить.
А это, между прочим, шанс.
Саске прижимается к моей щеке своей, пряча взгляд, а с ним и всё, что творится под непрошибаемой оболочкой. И мне становится так спокойно от этого простого жеста – он же рядом, он напуган не меньше моего, но вместе мы справимся.
Только вместе.
Да и вообще, из нас троих у Саске самые ловкие руки.
Режущая, огненная боль заставляет мои мысли спутаться и куда-то качнуться, как нелепых котят в корзинке, едва-едва перебирающих лапами. Резь приходит в виде вспышки, короткой, но такой яркой, что все чувства разом оказываются ослеплены.
Чувствую, что бестолково дергаюсь, но Итачи держит крепко. Чувствую, что челюсть свело от напряжения, но, кажется, не издаю ни звука. На живот льется теплое – от этого факта особенно жутко, а смотреть нельзя. Не сейчас.
Самое главное, что Император всё сделал правильно.
– Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Все будет хорошо. Это скоро закончится, слышишь? – я цепляюсь за голос Итачи всеми крючками и защелками, всем, чем только можно зацепиться за звук. – Потерпи еще чуть-чуть. И, пожалуйста, дыши. Да-да, вот так… вдох. Молодец. Саске… зажми, чтобы кровь текла не так сильно. Теперь дальше – Розу надо подцепить за узкий край. Она крепится изнутри – ткань надо срезать, когда найдешь. Быстро, одним движением. Ты понял?
И снова, холодное, нестерпимо холодное «да».
Дальше реальность обваливается на меня страшными вспышками боли. Пальцы в открытой ране. Тело сводит судорогой от малейшего движения, но, боже, как же мне невероятно повезло, что Учиха – самый ловкий выродок на свете.
Где-то среди этого кошмара однажды возникает голос. Голос человека, который пытается спасти нас обоих.
– Да, край должен быть раскрыт. Выдергивай!
Это как занозу достать, получается? Глубоковато, конечно, но у меня на груди даже след от нее имеется.
Что происходит…
Зря я разлепляю глаза и опускаю взгляд. Зря. Но чтобы в таком состоянии оценить красивые разводы на бледной руке – надо быть идиотом в высшей степени. Вот есть вторая, есть третья, четвертая, по списку, а у меня высшая степень идиотизма. Диплом выдан самой природой.