Один рывок. И без того размытое сознание мутнеет, покрывается звездочками и пятнами. Меня опять утягивает в водоворот какой-то чуши и страха – вперемешку, а Тишине нет до этого никакого дела.
– Наруто, ты тут? Мы почти справились. Ты почти справился, – ладонь Итачи мягко наглаживает мой влажный лоб. Приятно. – Саске, тащи всё, что…
Старший Учиха говорит, а я, кажется, растекаюсь по столу в прямом смысле этого слова. Он просит Саске что-то принести, потом кричит, видимо, чтобы привести брата в чувство. Почему мне от этого смешно?
Так больно. Но смешно.
Положение из полу-сидячего неожиданно становится горизонтальным, а потом снова – голос, какие-то осторожные касания.
– Я не дам тебе умереть.
Как я умудряюсь собраться с силами, чтобы задать вопрос? Видимо, так хотел победить шок, что заодно победил и здравый смысл, и страх. И еще выплюнул футболку. Когда?
– Который раз… тебе… с такой раной?
– Седьмой, – тихий ответ. А потом вдруг возвращается чувствительность – но лучше бы свалила к черту. Саске тоже возвращается, но лучше бы и он свалил, честное…
– Наруто…
Пока Итачи занят борьбой с раной, Саске разворачивает меня лицом к себе, гладит, как собаку. И кажется, ляпает по щеке моей же кровью.
– Саске, черт, ты… назвал меня… чудовищем. Серьезно?
– Да ты… ты же моё, твою мать, чудовище, – Саске хрипит, уже явно неспособный что-то там где-то контролировать. – Моё чудовище, черт побери…
– При… ты придурок.
– Ты только сознание не теряй, хорошо?.. Эй…
Он снова меня гладит, видимо, испугавшись увиденного и плотно закрытых глаз. Тогда я поднимаю веки специально для него – между прочим, почти подвиг.
Безумия в глазах больше нет. Может быть, оно с Тишиной сцепилось и сдохло, наконец? Нет, они оба сдохли, вот точно говорю. Перегрызлись друг с другом. И сдохли.
– Еще ты сказал, что лучше бы… я умер, – медленные вдохи даются тяжело, но я знаю, что Итачи это очень важно, он ведь шьет и собирает мои сосуды в единое целое.
– Лучше бы, – кивает Саске, а черная гладь зрачков, в которой мне так сильно хочется утонуть, искрится. Искрится, я не шучу. – Лучше бы я вообще никогда всего этого не чувствовал. Всего этого.
Саске коротко целует меня в лоб, касается губами виска. Так бережно – я даже немножко прихожу в себя.
Как же больно.
– Ты точно… придурок, – подытоживаю я наш содержательный диалог. – И урод.
Почему-то сейчас вспоминается первая встреча и первый взгляд. Чувствовал ли я тогда что-нибудь? Или я был просто заворожен его лицом? В Саске с самого начала вмешалось столько магии, что это захватывало дух.