Элли остановилась у распахнутой двери в комнату отца. Она сразу заметила напряженное выражение на лице сестры и недовольную мину сидевшего у окна Фрэнка. Сегодня, по-видимому, был не лучший день для посещений.
Шерил улыбнулась Элли и, поцеловав отца, встала, собираясь уходить. Фрэнк вздрогнул. Вздохнув, Шерил погладила его по плечу.
— До свидания, папа, — сказала она и, проходя мимо Элли, ободряюще кивнула ей.
Элли не знала, вынесет ли она это удручающее свидание в том состоянии духа, в котором находилась. Она уже была готова повернуться и уйти, так и не переступив порог его комнаты. Фрэнк вряд ли обратит на это внимание. Но ей вдруг стало жаль отца. Он выглядел так сиротливо и жалко!
— Привет, папа, — поздоровалась она, входя в комнату. — Это я — Элли.
Фрэнк даже не взглянул на нее. Казалось, он ее и не слышал. У Элли сдавило сердце. В течение последних двух лет болезнь отца прогрессировала. Элли никак не могла свыкнуться с мыслью, что он постепенно утрачивает связь с реальным миром.
Она села на стул рядом с больным:
— Как дела, папа?
Фрэнк все так же безучастно смотрел в окно, не замечая присутствия дочери.
— Ты — Элизабет? — наконец спросил он, медленно повернув к ней голову.
— Нет, я Элли, твоя дочь.
Фрэнк положил руки ей на плечи:
— Это ты, Элизабет?
Элли хотела сказать ему, что он ошибся, но глаза отца засияли, и она не посмела разочаровать его.
— Наконец-то ты пришла! — воскликнул старик с блаженной улыбкой.
Давно уже он не улыбался так радостно и искренне.
— Да, это я, твоя Элизабет, — выдавила Элли.
Фрэнк стиснул ее в объятиях:
— Мне сказали, что ты умерла, но я не поверил. Я знал, что ты не бросишь меня одного.
Слезы покатились по щекам Элли. Она попыталась незаметно смахнуть их, но не успела. Старик увидел, что она плачет.
— Что случилось, Элизабет? С детьми все в порядке? — озабоченно спросил он.
Элли погладила его по плечу:
— Все хорошо, не беспокойся.
— А как дела у Элли? Впрочем, с ней не должно случиться ничего плохого. — Старик самодовольно усмехнулся. — Вот уж о ком ты можешь не волноваться, Элизабет. Она вся в меня. У нее упрямый нрав, но добрая душа. Эта девчушка далеко пойдет.
Элли замерла. Неужели отец действительно гордится ею? От этой мысли у нее потеплело на душе.
— У Элли все хорошо, папа, — промолвила она.
Фрэнк пристально вгляделся в нее.
— Мне было как-то не по себе, — медленно проговорил он. — Я, наверное, болен… Элли? Ты когда пришла?
Слезы у нее хлынули в два ручья. Отец наконец-то узнал ее!
— Только что, папа. А у тебя как дела?
Он потер виски:
— Я очень устал, доченька. Помоги мне лечь. Мне надо вздремнуть.