Я хмурюсь, глядя на Мелиссу, посылаясь ей резкий взгляд.
— Не возражаешь дать нам минутку?
Она поднимает брови и, в ожидании ответа, смотрит на Наташу.
Наташа быстро улыбается ей.
— Все нормально, Мел. Я скоро напишу тебе.
Мелисса смотрит на нас двоих, очевидно не веря, что все будет хорошо. Не могу ее винить. Прошло четыре года, и она, должно быть, была там после этого. Черт возьми, я вспоминаю то, что сказал той ночью Наташе по телефону, переполненный горем я набросился на единственного человека, которого мог обвинить кроме себя.
Наконец Мелисса говорит:
— Я буду у «Барнаби», возьму нам пиво, — и затем уходит, оставляя нас вдвоём.
— Это ты, — медленно говорит Наташа, хмурясь, пока рассматривает меня. — Не думала, что ты будешь преподавать здесь.
— Я тоже не думал, что ты будешь здесь. Ты студентка?
Она кивает, быстро сглатывая.
— Да. Заканчиваю магистратуру.
Когда мы расстались, она только начинала последний год магистратуры, ей не терпелось начать писать диссертацию. Я думал, что к этому моменту она уже закончила учиться. Может, быть уже преподавала.
— Так ты какое-то время была во Франции? — спрашиваю я, пытаясь узнать больше, пытаясь удержать ее здесь, чтоб она поговорила со мной. Пытаюсь притвориться, что могу это сделать.
Но я не могу.
Мне больно просто дышать одним с ней воздухом.
Я вздыхаю и смотрю вниз, потирая затылок, пытаясь успокоиться.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает она.
Я смотрю вниз на ее ноги. Она всегда говорила, что у неё клоунские ноги и я всегда думал, что они прекрасны. На ней черные сапоги с острым носом, и я задаюсь вопросом, какого цвета ее ногти на ногах. Почти каждый день ее ногти были разного цвета. Я помню, как пытался писа́ть, и она отвлекала меня, тыкая ногами в лицо и хихикая.
Воспоминания режут меня, словно нож.
Воспоминания с трудом подходящие женщине передо мной.
— Я в порядке, — прижимаю руку к шее, двигая челюстью, чтобы снять напряжение. Качаю головой и смотрю на неё, выдавая полуулыбку. — Нет. Я не в порядке. Не могу лгать тебе.
Хотя однажды ты так и сделал. Когда последний раз разговаривал с ней.
— Мне уйти? — спрашивает она, лоб нахмурен. Взволнованная. Готовая уйти.
Позволь ей уйти.
— Нет, — быстро говорю я. Выпрямляюсь. — Нет. Прости. Это просто ... ты последний человек, которого я думал, увижу сегодня. Мне просто нужно переварить это. Это все. Потому что ... хорошо ... это ты. Понимаешь? Черт побери, Наташа.
Но, может быть, она не знает, о чем я говорю. Как себя чувствую. Может быть, я мимолетный образ ее прошлого, негативное воспоминание. Возможно, за эти четыре года она ни разу не вспомнила обо мне, и я просто еще один мужчина, повстречавшийся ей на пути.