— А что такое непотизм?
— Злоупотребление сыновней преданностью. Он никогда ни гроша не заработал своими книгами.
— Он очень изысканный писатель, мистер Монт.
— А мы за эту изысканность расплачиваемся. И все-таки он славный «Старый Барт»! Ну, вот пока и все. Идите завтракать, мисс Перрен, да как следует позавтракайте! У этой девушки и фигура необычайная, правда? Она очень тоненькая, но держится совсем прямо. Да, я все хотел вас спросить, мисс Перрен… Почему современные девицы всегда ходят как-то изогнувшись и вытянув шею вперед? Ведь не может быть, что они все так сложены?
Щеки секретарши зарделись.
— Конечно, причина есть, мистер Монт.
— А! Какая?
Щеки секретарши зарделись еще ярче.
— Я… я как-то не решаюсь…
— О, простите! Я спрошу жену. Только она-то держится очень прямо!
— Видите ли, в чем дело, мистер Монт: сейчас модно, чтобы… ну, сзади… ничего не было, а ведь это… и м… не так — вот они и стараются добиться такого вида, втягивая грудь и вытягивая шею. На модных картинках так рисуют, и манекенщицы всегда так ходят.
— Понятно, — сказал Майкл. — Спасибо, мисс Перрен! Очень мило, что вы объяснили. Дальше идти некуда, верно?
— Да, я сама совершенно не придерживаюсь этой моды.
— Нет, ничуть!
Секретарша опустила глаза и удалилась. Майкл сел к столу и стал рисовать на промокашке женский профиль. Но это была не Викторина…
Викторина, позавтракав, как всегда, чашкою кофе с булкой, поехала подземкой в Челси с письмом Майкла к Обри Грину. Правда, ее поход не увенчался успехом, но мистер Монт был очень добр, и Викторина повеселела.
У студии стоял, отпирая дверь, молодой человек — очень элегантный, в светло-сером спортивном костюме, весь какой-то скользящий, без шляпы, со светлыми, красиво зачесанными назад волосами и мягким голосом.
— Натурщица? — спросил он.
— Да, сэр. Вот, пожалуйста, у меня к вам записка от мистера Монта.
— От Майкла? Войдите.
Викторина прошла за ним. Комната почти вся светлозеленая — высокая комната с верхним светом и стропилами; стены сплошь увешаны рисунками и картинами, а часть картин как будто соскользнула на пол. На мольберте стояло изображение двух дам, с которых почти совсем соскользнули платья, — и Викторина смутилась. Она заметила, что глаза художника, светло-зеленые, как стены комнаты, скользят по ней внимательным взглядом.
— Вы будете позировать как угодно?
— Да, сэр, — машинально ответила Викторина.
— Снимите, пожалуйста, шляпу.
Викторина сняла шапочку и встряхнула волосами.
— О-о! — протянул художник. — Интересно!
Викторина не поняла, что ему интересно.
— Будьте добры, взойдите на помост!