– Хорошо, Костя, – скупо улыбнулся Кобрин. – Очень хорошо. Будь при мне, скоро начнется.
– Э… – замялся, нахмурив лоб, Завьялов. – А что именно начнется, тарщ командир?
– Бой за ворота Ленинграда, – автоматически буркнул Сергей, тут же мысленно себя выругав. Какие еще, на фиг, «ворота»?! Это ж вроде фрицы так переправу через Лугу называли, а не наши. Хотя… да какая, собственно, разница?
– Ворота? – переспросил капитан, наморщив лоб и обдумывая услышанное. – Так точно, понял. Ну да, все верно, я карту хорошо запомнил. Впереди и на самом деле больше крупных рек нету, напрямую дорога идет. Если не удержим – точно им ворота откроем.
– Обломаются, – буркнул Кобрин. – Приоткроем немного, чтобы в свою удачу поверили и без особой опаски вперед сунулись. А потом створочку так резко захлопнем, что все зубы им на хрен повыбиваем да нос любопытный раскровяним…
* * *
Приказ немедленно выдвинуться к Луге младший лейтенант Василий Серышев, командир роты легких танков, воспринял с энтузиазмом: давно бы так! Сколько можно в тылу отсиживаться, когда война уж второй месяц как идет! Даже стыдно как-то, поскольку фашистские танки он только на картинках и видал, назубок заучивая тактико-технические характеристики и уязвимые места. Взводные, правда, восторга командира, судя по выражению лиц, не разделяли, поскольку все трое успели побывать в настоящем бою. Кто на финской, как сержанты Лапин и Порывай, а кто и совсем недавно, в июне, попав в бригаду откуда-то из-под Минска, где немцы пытались окружить наши части в «котле». Пытаться-то пытались, да не срослось у них, вырвались наши. Это он молчаливого после контузии старшину Губина имеет в виду…
Приняв на броню десант, восемь БТ на максимальной скорости двинулись вперед, за несколько минут добравшись до заданного квадрата. Укрыв танки под деревьями лесной опушки, лейтенант, включив радиостанцию на прием, стал дожидаться команды. Когда над рекой повисла яркая звездочка сигнальной ракеты, Серышев отдал приказ запустить двигатели. Но рация молчала. Мучительно текли минуты – первая, вторая, третья…
По ту сторону реки шел бой, судя по интенсивности стрельбы, достаточно серьезный. Лейтенант с трудом сдерживался, чтобы не вызвать комбрига первым. Но нет, нельзя, ведь четко сказано: «ждать приказа». Вот только это самое «ждать» для мечтающего поскорее оказаться в настоящем бою ротного оказалось самым сложным. Наконец, рация захрипела, и подполковник Латышев спокойным голосом отдал долгожданный приказ…
На ближних подступах к мосту полыхали искореженный взрывом боекомплекта пушечный бронеавтомобиль и съехавший на обочину грузовик, от которого остался один остов. Столбы жирного черного дыма поднимались вверх практически вертикально – утренний воздух был неподвижен, стояло полное безветрие. Курился сизым дымом ДЗОТ с развороченной прямым попаданием амбразурой. Второй продолжал вести пулеметный огонь. Полукружья окопов, охватывающие мост по флангам, огрызались вспышками винтовочных выстрелов; то там, то тут вспухали пыльные облачка разрывов ручных гранат – гарнизон охраны как мог сдерживал наступающего противника. Два в точности таких же ДЗОТа, молчаливыми приземистыми холмиками расположившиеся по обе стороны дороги на восточном берегу, пока молчали, угрюмо провожая колонну советских танков пулеметными стволами. О прибытии подкрепления бойцов гарнизона предупредили заранее, во избежание, так сказать. Так что их никто не встречал, лишь караульный, завидев приближающиеся танки, забросил за спину винтовку с примкнутым штыком и торопливо откинул кверху красно-белое бревно шлагбаума, показывая, что путь свободен.