Томас пошел к нему через дорогу, не зная, что его ждет.
Полицейский, обгоревший на жгучем солнце здоровяк с широкими бакенбардами, отер тыльной стороной руки вспотевшее лицо.
– Несмотря на конверт, который ты только что держал в зубах, на здешнего почтальона ты не похож.
Улыбаясь, Томас пожал плечами:
– Звонок не работал, вот я и залез, чтобы самому посмотреть, дома ли хозяева.
– Положим. Есть у тебя при себе какое-нибудь удостоверение?
Томас похлопал себя по карманам, нашел бумажник и протянул полицейскому водительские права.
– Далеко же тебя занесло от дома, Томас. Это слышно по твоему говору, – сказал полицейский, вертя в руках документ. – По какому делу сюда пожаловал?
– Я должен был вручить вот это, – помахал он конвертом.
– Тут есть почтовый ящик, – сказал полицейский, кивнув на ворота. – Почему не опустил в него конверт?
– Это важный документ, я должен вручить его лично Якобу Месмеру. Ты не знаешь, он здесь живет?
Полицейский поправил очки и внимательно оглядел Томаса:
– Документ, говоришь? Значит, это официальное поручение, а между тем, при всем уважении, непохоже, чтобы ты был представителем коммунальной администрации или юридической конторы. Так кто же ты такой, Томас Раунсхольт из Копенгагена?
– Можно просто Ворон, так меня обычно зовут, – с улыбкой сказал Томас. – Я работаю на адвокатскую контору, – соврал он первое, что пришло в голову.
Полицейский вернул ему права:
– Ты – частный детектив?
Томас пожал плечами:
– Скорее консультант. Я фрилансер.
– Фри… лансер? Звучит красиво.
Томас пожалел, что выбрал не то слово:
– Работал раньше в полиции. В Центральном участке на Хальмторвет.
Полицейский снял очки:
– После выпуска я получил направление на Сторе-Конгенсгаде. – Он покачал головой. – Это было не фунт изюма, хотя коллеги попались хорошие, жаловаться не приходится.
– Когда это было?
– Еще в девяносто третьем.
– Так, значит, ты попал в самый разгар уличных столкновений? – с пониманием спросил Томас.
Полицейский кивнул:
– Ношу на себе памятку после демонстраций восемнадцатого мая. Вот… – Повернувшись к Томасу в профиль, он показал узловатый шрам на виске. – На шлеме осталась вмятина от булыжника, месяц был на больничном.
– Ты еще легко отделался.
Полицейский кивнул и снова надел солнечные очки:
– Ты что, так и шел пешком от самого Копенгагена?
– Да нет. Но моя машина осталась в автомастерской в Сёллестеде. Не выдержала дорожных тягот.
– Давай садись ко мне, – сказал полицейский, показывая рукой на пассажирское сиденье рядом с собой.
– Да мне бы надо отдать эту штуку.
– Так, может, тебе стоит созвониться сначала по телефону и договориться о встрече? Того и гляди пойдет дождь.