— Пойдем, попьем чайку, и ты мне все расскажешь. — Обняв Власту за плечи, учительница провела ее на кухню.
Она была такая добрая и хорошая, а Власта так устала и измучилась, что, не скрывая, рассказала ей все. Она ушла в комнату и села на диван, закрыв лицо руками. Теперь Альбина Петровна знает, какая она гадкая и развратная, еще и сумасшедшая.
— Все будет хорошо, все совсем не так, — Альбина Петровна словно угадала ее мысли. Она села рядом и снова обняла ее. — Послушай меня. Я читала твое личное дело. Твоя мама попала в больницу после травмы, она не была такой изначально, так что с тобой все в порядке, и ты можешь на этот счет успокоиться Он тебя просто пугал. Но больше он к тебе не подойдет на пушечный выстрел.
Власта заплакала и тоже обняла ее. Она поняла, что наконец-то у нее есть опять близкий человек, который ее любит. Как в сказке о Маленьком принцессе, которая ей когда-то нравилась и в которой она разуверилась. А выходит, все правда. Когда ты в беде, приходит на помощь кто-то, кто тебя любит.
— Я устроюсь воспитательницей в твой интернат, и он даже там тебя не достанет, — пообещала Альбина Петровна. — Я давно хотела уйти из колледжа. Только ты больше не делай так, как вчера, и во всем меня слушайся, как маму или тетю.
— Конечно, — сквозь слезы улыбнулась Власта. — Но почему тогда врач…
— Он сказал тебе правду, — успокоила ее учительница. — У тебя обычная неврастения, и он, как опытный врач, определил это с первого взгляда по тому, как нервно ты себя вела.
Два дня колледж буквально лихорадило, особенно седьмой «А»: сбежал из дома Алик Горшков, и его никак не могли найти. Данила Дегтярев в подробностях рассказывал всем о том, что Алик сбежал В Африку и взял у него для охоты бинокль. Все выслушивали рассказы о путешествиях по Африке, такие интересные и подробные, как будто Данила совершал их сам. На третий день Алик вдруг возник на уроке физкультуры. Наталья Сергеевна чуть не вскрикнула от радости и удивления, когда увидела его. Он был аккуратно подстрижен, причесан и одет не хуже, чем Данила. Она не стала ни о чем спрашивать, потому что видела: мальчик еще неловко чувствует себя в этом преображенном виде.
— Я теперь у бабушки буду жить, — сам сообщил он ей.
— Как, вдвоем с бабушкой? — спросила Наталья Сергеевна. Она знала, что у Веры Анатольевны Горшковой парализованы ноги после смерти мужа.
— Да, — сказал мальчик. — У нее, можно сказать, ног нет. Зато у меня вон какие.
«Может, это и к лучшему», — подумала учительница, наблюдая за тем, как радостно, весь светясь от счастья, он носится по площадке, играя в волейбол. «Нос вылез, хвост завяз», — грустно подумала она, переведя взгляд на Лолиту. Девочка стояла, забившись в угол площадки, и не двигалась с места, совершенно не реагируя на мяч и только глядя пламенным влюбленным взглядом на Данилу Дегтярева, играющего с ней в одной команде. Данила был рад возвращению друга и тоже с увлечением играл, но злился на девчонку, не сводящую с него глаз и пропускающую мячи. Лолита похудела еще сильнее, вся как-то сникла и потускнела, и Наталья Сергеевна знала, что не в силах ничем ей помочь. Даже если она будет сутками разговаривать с ее отцом или матерью, это ничего не изменит.