— Это ведь та балерина, которая танцевала у нас на дне рождения, помнишь, Берт? — Потрясенный Данила уставился на девушку.
— Разве ее можно забыть? — усмехнулся художник.
— Она все такая же, как была, — задумчиво сказал Даниил. — Ничуть не изменилась, воздушная, словно соткана из…
— Послушай, эта девочка из стриптиза, — остановил его Берт. — Если хочешь с ней переспать, то можешь договориться с ее сутенером-продюсером и узнать цену, вот и все. И не придумывай то, чего нет.
— Она случайно оказалась в стриптизе, у нее что-то произошло. Ее кто-то соблазнил и бросил, а она чистое и невинное существо, — возразил Даниил. — И останется такой.
— Джим, — Диана подозвала проходящего по залу менеджера. — Кто эта девочка? Кто ее продюсер?
— Я ее сам нашел, — улыбнулся польщенный Джим. — На выпускных экзаменах в хореографическом. Это моя удача. Малышка полностью моя, я ее продюсер, если хотите.
— Может быть, ты согласишься… — не закончил фразы Берт. — Кое-кто хорошо заплатит.
— Не согласится она, — ответил менеджер. — Она у меня только работает. Согласилась без интима. И ни с кем из наших или не из наших она не замечена. Боюсь, у меня уже скоро из-за этого начнутся неприятности. Не всем из влиятельных людей нравится слышать «нет». А она еще ни разу не сказала «да». — Он слегка склонил голову. — Мне нужно идти.
— Ты слышал! — торжествовал Данила. — У нее, наверное, и раньше никого не было. А это просто работа, всякая работа почетна.
Он с восторгом и обожанием смотрел на танцующую, почти обнаженную девушку, тело которой эффектно высвечивали разноцветные прожекторы. Он заказал корзину роз и, написав записку, отправил стриптизерше.
— Менеджер набивает ей цену, — ухмыльнулся Берт с видом знатока. — А твои романтические ухаживания смешны. Она их не поймет. Она привыкла к другому обращению.
— Не говори того, чего не знаешь, — возмутился Даниил. — Джим говорит правду, у нее никого нет и не было.
— Что? — засмеялся Берт. — Да я же сам… — Он замолчал, вытирая с лица ликер, которым плеснула в него Диана.
— Оставь в покое моего брата, — закричала она, вскочив. — То, что ты бабник, и так всем известно. А он… он имеет право думать, как хочет, и влюбляться, в кого хочет. И в романтике нет ничего смешного, просто ты — грязное животное и ничего не понимаешь в любви.
— Ты что, Диана, он меня и не трогал, — пробормотал Данила.
— Все, — сказал Берт и тоже встал. — Пойдем выйдем.
— Пойдем, думаешь, испугалась, — храбро сказала Диана, с надеждой смотря на брата, но того в данный момент, кроме стриптизерши, ничего не интересовало.