– Товарищ капитан, товарищ майор госбезопасности, стойте, важная информация.
– Что еще у тебя? – говорит Семенов, командуя жестом водителю глушить мотор, остальные тоже глушат моторы.
– Как показал этот «язык», товарищ майор, комендант станции оставил на ночь маршевый батальон, то есть теперь на станции два батальона фрицев плюс рота украинцев. Надо что-то менять в плане, товарищи командиры.
– А «язычок» твой показал, где расположился этот батальон?
– Да там же, на станции, в станционных помещениях.
– Любимов, у тя на гаубицах еще боеприпасы есть?
– Да, Романыч, по десятку полтора снарядов для всех трех гаубиц есть.
– А где этот Онищук, который испанец, ми амиго донде эста?[239]
– Эстой акуи, ми команданте[240], – и перед нами появился Онищук «испанец».
– Слушай, Онищук (вздрогнули оба Онищука), как ты думаешь, где нам лучше поставить гаубицы, чтобы ударить по станции, ты же тут вроде местного?
– То есть желательно, чтобы позиция была закрытой?
– Конечно, амиго, и где же расположить нам батарею?
– Двор пана Стародомского – самый лучший вариант, он на окраине, легко войти и легко уйти, да и станцию спокойно достаем.
– Тогда берешь в свое подчинение Полуэктова с гаубицами, кстати, можете и небельверфер взять – и вперед, в гости к пану Стародомскому. И все выполнять, пока готовитесь и ждете, как только начинается стрельба, выстреливаете весь запас – и сюда. Встреча в этой точке. Все ясно?
Накомандовавшись, товарищ майор госбезопасности, архистратиг, сел в грузовик и, пустив вонючий дым от синтетического бензина германского производства, группа ушла вперед. А нам остается только ждать, как отреагирует немец на чингисхановский прикол. Хотя чем лучше немецкие войска войск Хорезмшаха Мухаммеда[241] или войск Мстислава Удатного? Да ничем, те тоже не слабые солдатики были, но Чингисхан переиграл и тех и этих. Блин, надо срочно кого-нибудь послать к Ахундову, чтобы они не ударили во время обстрела. Чуть не забыл и посылаю Петруху на мотоцикле догнать Ахундова и рассказать об изменении планов, тем более рация у него в мотоцикле. Короче, по рации скоординируем момент нападения. Уехал Петруха.
От переживаний захотелось курить, беру сигаретку у курящего рядом бойца, немецкая сигаретка, «Юно» называется. Но это реально не «Кент»-восьмерка, в будущем я курил кентяру, а «Юно» паршивое на кентозаменитель не тянет, но на нет и суда нет, на халяву сойдет и Юно-говно. Тут кто-то рвет у меня изо рта сигарету, опа, это женская фельджандармерия, некий военветврач Бусенко.
– Ты что, снова куришь? – начинает наезд на меня Анюта.