Колонна вторгается в город, на входе, конечно, КПП стоит, то есть стояло, теперь головешки вперемешку с трупами. Идем стремительно вперед, в нас тоже стреляют, и к каждому узелку сопротивления направляется штурмовая группа. Тут я, конечно, переборщил, просто к точке (дому или толпе), стреляющей в нас, сразу идет наказательная группа товарищей, с ходу поливая свинцовым потоком фашиков. Перевес в автоматическом оружии на ближней дистанции, и ваши не пляшут, господа сосисочники. Правда, и в наших попадают фашисты, но у нас козырь стремительность, и мы идем дальше к станции. На подходе к станции сгружаемся с грузовиков и бегом догоняем танки. Тут вижу, как из проулка нам навстречу выбегает кто-то, его догоняет другой кто-то на лошади, в свете луны блеснула сабля. Аха, бондаренки работают, то есть кавалеристы, за первым всадником из проулков выскакивает целая стая всадников, кричим, что свои (да они ж не тупые и так просекли, кто есть с чем). Двигаемся вперед, перед нами открывается станция, на станции идет нешуточный бой.
Защищающиеся дают красную ракету, блин, немчура чуть не прищучила Ахундова, и с тыла мы бросаемся на нападающих. Стволы поворачиваются в нашу сторону, Полуэктов, конечно, артиллерист от бога, но полусотней гаубичных снарядов, да кинутых наобум батальон не положишь, привет, маршбатяк.
Маршевики, оказывается, были не сильно натренированными, сразу видно, с Западного фронта, потому что яростную атаку русско-нерусской орды не выдержали. А мы наследники Чингисхана, если че! Еще пятнадцать минут – и станция наша. Теперь осталось почистить ее от нацистского дерьма, а то она в нем как бриллиант в грязи. Нет, сегодня к мосту не успеем, то есть этой ночью перенапряг будет.
Посовещавшись с Игорем, Онищуками (испанцем и разведчиком) и Ахундовым, высылаем роту наиболее сильных бойцов с тремя ротными и одним батальонным минометами да с четырьмя «трешками» немецкими к мосту. Как бы очухавшийся противник не накрутил из Хельмута и его бойцов котлеток или сосисок диетических. А рота с минометами да четыре танка – это уже дважды козырный туз.
Тем более скоро к ним присоединятся абдиевцы, ну все, зачистка, назначил Ахундова дежурным – и спа-а-а-а-а-а-ать. Устал, как гимнаст на квадратном шаре, или слон, пытающийся перенести Памир на Монблан. Короче, сильно устал.
Меня нет, я сплю-ю-ю-ю-ю, прям в ганомаге, мне пофиг, я сплю (даже про Анютку забыл, вот я скотина).
Глава XII
«Змиевы валы 2.0»
28 июля (день) 1941 года, где-то в Польше
(в 5–20 км от границы СССР).
Просыпаюсь, потягиваясь и позевывая (челюсть трещЧит аж), выскакиваю из ганомага, кстати, на редкость уродливое произведение сумрачного тевтонского гейния (или гения). У ганомага, сверкая как новенький пятак, стоит Великов (ударение не на Е, а на И).