– Накормить можно, насчет всего остального нам сперва поговорить надобно. Объясни: почему мне, женщине, нельзя было идти в поход?
– Ну, ты женщина, вас надо беречь, милая, – и пытаюсь ее обнять, она отстраняет меня и говорит:
– А военветврач, она что, бесполое существо? Или ей не суждено рожать и у тебя есть справка из клиники?
– А, ты про Анну, так она ж самовольно пошла, когда ее заметили, то поздно было возвращать.
– И потому пришлось по ночам ее оберегать, причем тебе лично спать с ней, да? – пошла в атаку Маня, как вешний пал на сухую степь.
– Хорошо, да, я виноват, можно мне объяснить? – Увы, Анюта бы могла выслушать, она флегматик, а Маня холерик, она сперва в тыкву даст, потом отпинает и только затем расспрашивать будет, да и то не стопудово. В мою голову полетел сапог Мани, да так неожиданно, прям в висок, хорошо, не в глаз, представьте комдива с фингалом.
– Хорошо, Мария, подерись, побей меня, только потом выслушай, все, я готов, – покорно опускаю руки и готов к трепанации. Маша с ходу лепит мне звонкую пощечину и, развернувшись, пытается убежать. Причем на одной ноге у нее сапог есть, а второй сапог валяется в углу землянки. Хватаю ее за руку и, прижав ее руки к ее же телу, начинаю говорить, она пытается укусить меня за лицо, уворачиваюсь.
– Мань, помнишь, при знакомстве я советовался с тобой, как мне с Аней моей быть, ну, с Бусинкой?
– Да пошел ты, сука, дебил, тварь, – говорит Мария, пытаясь вырваться из моих рук.
– Так вот, военветврача зовут Анна Бусенко, это она. – Мария, офигев, замирает.
– Что, это твоя Бусинка? Вы же год назад расстались.
– Ну, не год, технически мы расстанемся через семь десятков лет. Так вот, в то время, когда я готовился к Кайраккумскому отдыху, на днюхе девушки друга я встретил Бусинку, и мы помирились. Вот. А потом она уехала на месяц в Харьков, к родне, приехала ты, мы рванули на море, и все завертелось. А тут сперва ты появилась, казалось, все, мы с тобой навек. Проходит время, и Бусинка тоже тут…
– Твою мать! Я что, получается, перебежала ей дорогу? Все, пошел на хрен, отсюда.
– Маш, но я люблю тебя.
– Ага, уверена, что и ей ты говоришь то же, так что пошел к черту, сволочь полигамная. – И Маня вытолкала меня из штабной землянки. Вот о чем говорил Семенов. Представляете, разозленная женщина выгнала командира дивизии из его же штаба. Ну, раз облом пришел этому дому, пойдем теперь к другому.
Поспрашав у бойцов, я нашел Аню в расположении ОПСиЩ, она сидела у костра и задумчиво ворошила огонь.
– Аня, нам необходимо поговорить.
– О чем, Виталик?