– Люди никогда не должны узнать, что они забрали. Никогда, – простонал Навин.
– Что ты будешь делать, муж мой?
Издалека послышался какой-то шум. Он был настолько громким, что заполнил собой все рассветное небо и даже заглушил звуки резни на другом берегу реки в Иерихоне. Этот шум эхом отразился от далеких холмов и не потонул в тумане, как это обычно бывает. Звериный рев стал вызовом этому миру – голиа теперь были свободны, им в последний раз пришлось убивать по воле людей.
– Я молюсь, чтобы Кале построил мой храм и навсегда спрятал в нем наследие нашего народа, похоронил его под камнями и землей, – сказал Иисус Навин. – Если он это сделает, ни я, ни мои люди никогда не причинят ему вреда. Пусть идет в горы, пусть идут с миром и Кале, и иеддиты. Пусть идут с миром голиа.
За ревом гигантского волка последовал вой, заполнивший собой всю Моавскую равнину: все оставшиеся голиа оплакивали смерть двоих погибших самцов.
Колено Иедды, забрав с собой последний пример чуда Господня на земле – голиа, – уходило в далекие, бесплодные и зловещие северные земли.
Потерянное колено Иедды направлялось на свою новую родину, в неизвестные земли за владениями хеттов – в затерянный мир каменных гор великого севера.
ГОНКОНГСКАЯ БУХТА, 1 АПРЕЛЯ 1949 г.
Белоснежная яхта стала на якорь в бухте Гонконга, поблескивая в свете полной луны и праздничной цветной иллюминации, натянутой от носа до кормы. Самая большая яхта в бухте стояла без движения как минимум в двух милях от любого рыболовного или патрульного судна, и этот светящийся островок внутри огромной бухты сложно было не заметить. Подплывать к сияющему корпусу «Золотого дитя» было разрешено только взятым в аренду вельботам, которые были вычищены и устланы атласными подушками, предназначенным для доставки на борт приглашенных гостей, прибывающих к началу крупнейшего в истории аукциона палестинских и древних ханаанских реликвий.
Владельцем «Золотого дитя» являлся человек по имени Чарльз Сентинел, канадский товарный брокер с сомнительной репутацией. На яхте могли одновременно проживать до сорока гостей, а ее внутренний салон длиной в 182 фута вмещал сотни гостей. Но в тот вечер гостей было всего тридцать. Остальное пространство было занято предметами, ради которых они и прибыли на «Золотое дитя». Организатором вечера был лорд Хартфорд Харрингтон, согласившийся заплатить астрономическую сумму в два миллиона долларов за аренду яхты на выходные. Более безопасное место для проведения крупнейшего аукциона античного искусства столетия сложно было даже представить.