- Я не звала его, мама. Стас решил инициативу проявить.
- Стас Тихонов приедет к нам, - в благоговении выдохнула Света и даже негромко взвизгнула.
Маша на сестру многозначительно взглянула.
- Ты чему радуешься? У тебя теперь другие приоритеты должны быть. А не журналы подростковые и их герои.
Света тут же обиженно фыркнула и отвернулась. Вернулась в свою комнату, но Маша видела, что прилипла к окну. Сестра с нетерпением ожидала приезда гостя, а Маша поймала себя на мысли, что нетерпение должна испытывать она. Нетерпение, желание увидеть, обнять, в надежде на помощь и поддержку, а в ней подобных эмоций не было, ни одной. И это больше всего беспокоило. Маша знала, что Стас приедет, станет осматриваться, оглядываться, делать выводы, пусть и мысленно, а ей не хотелось замечать непонимание, удивление на его лице. Не хотелось, и она всегда этого подсознательно боялась, понимая, что по-другому Стас не сможет, наверное поэтому и соврала в своё время. А вот теперь её не просто поймали на лжи, сейчас ей придётся преподнести Стасу правду, как она есть. Правду, которую он никогда не стремился узнать.
- Значит, жених приезжает? – поинтересовался отец. В его голосе прозвучало доброе подначивание, а Маше всё равно стало неудобно. Утром она сказала отцу, что её замужество под вопросом, и вот Стас готов пожаловать в гости и не понятно: то ли подтвердить Машины сомнения, то ли их опровергнуть.
В итоге, Маша поступила так же, как и сестра, прилипла к окну, только на кухне, и наблюдала за въездом во двор. Кстати, ждать пришлось недолго, спортивный «Chevrolet» Стаса показался из-за поворота, и Маша первую минуту просто наблюдала за машиной, понимая, что волнуется слишком сильно.
- Маша, это он, это он? – Света взвизгнула за стеной, а Маша недовольно попросила:
- Перестань вопить.
Мама попалась ей в прихожей, посмотрела с растерянностью.
- Маш, что мне делать?
- Ничего, - ответила та коротко. – С хлебом, с солью встречать его не нужно. Я не думаю, что он надолго задержится.
Вышла из подъезда, Стасу навстречу. Тот как раз выходил из машины, припарковавшись у кривенького бордюрчика. Вышел, предсказуемо огляделся по сторонам, снял тёмные очки. Прищурился на солнце. Ослепительный, популярный Стас Тихонов. С очаровательной улыбкой, которую Маша так любила, с выдаваемой всем встречным людям уверенностью в себе и приевшейся ему успешностью, тщательно задавливавший в себе «звёздность», настолько тщательно, что это стало чертой его характера, причём, любимой фанатами чертой. Да и Машей, кстати, тоже. Она ведь искренне верила, когда Стас говорил, что его популярность утомляет, что он её перерос, и приоритеты давно сменились. Маша верила этому. Так же, как и в его самостоятельность и независимость его мнения от кого бы то ни было. И, признаться, сомнения и обида на ошибочность собственных суждений её сильно расстраивали в последнее время. Наверное, поэтому она не чувствовала в данный момент облегчения или радости по поводу его приезда.