Стас нахмурился, на дядю смотрел настороженно.
- Что ещё? – И тут же предупредил: - Я не хочу ничего знать. Для этого дня, по-моему, достаточно. Мало того, что Маша себе места не находит…
- Плакала? – с живым интересом поинтересовался Дмитрий. А Стас на этот вопрос разозлился.
- Не твоё дело!
Харламов не обиделся, призадумался. Попытался представить разговор племянника с его невестой. Припомнил её появление в своём кабинете несколькими часами ранее, и ему, на самом деле, стало любопытно, как Маша повела себя со Стасом.
Анна Александровна в расстройстве опустилась в кресло, вздохнула.
- Я так и знала. Боря, я так и знала.
- Что ты знала, душа моя?
- Что добром это не кончится. Как только её увидела, так и поняла.
- Аня, ну не надо так трагично. – Борис Николаевич руку жене протянул. Затем в задумчивости проговорил: - Мне показалось, что она неплохая девочка.
- В том-то и дело. Она совершенно его запутала. Посмотри на него, у него глаза ненормальные. А потому что она его накрутила.
Стас тоже сел, устал крутиться с грозным видом посреди комнаты, кинул недовольный взгляд на Дмитрия, который с удобством устроился на другом конце дивана, вытянул ноги и гладил кота.
- Что ты там намудрил с этим контрактом? – спросил Стас, в конце концов.
Харламов головой качнул.
- Ну, Машка, и на меня накапала. – Он руку протянул, хлопнул племянника по плечу. – А ты женись на ней, Стас. Не соскучишься, это точно. Год, два, и ты под её чутким руководством станешь миллионером. Или, по крайней мере, идеальным мужем.
Анна Александровна с мрачным видом выслушала брата. И столь же безрадостно закончила его мысль:
- Или останешься без штанов после развода.
Стас тут же взбеленился.
- Мама!
- Что мама?
- Я не понимаю, что ты на неё взъелась? Я думал, что Маша тебе понравилась.
- Ты слепой малец, - поддакнул Харламов.
- Чем она плоха?
- Ничем! – воскликнула Анна Александровна. – В том-то и дело, что ничем. Умница, красавица, самостоятельная… Слишком самостоятельная. А ещё лгунья хорошая. И тобой вертит, как хочет. И мне это не нравится, Стас. Не этого я хотела для единственного сына.
- И в чём же, мама, она тебе соврала?
- Не мне, а тебе. Дима, скажи ему!
Стас к нему повернулся, взгляд скептический, но с оттенком злости. Дмитрий встретил этот взгляд, потом на сестру посмотрел. Аня ждала от него поддержки, ждала обвинений в адрес невесты сына и душещипательных подробностей. Но Машина ложь, если её, вообще, можно было назвать ложью, на расстрел никак не тянула. И даже репутацию её особо не пятнала. Но это зависело от того, как её преподнести.