— Пожалуй, начнем с этого, — произнес Дракон. — Не хочу при взгляде на тебя всякий раз расстраиваться.
Я прикусила язык, решив не извиняться. Если начинать оправдываться за свой вид, не придется останавливаться до конца жизни. Уже по тем нескольким дням, что я провела в его башне, я могла судить, что ему нравятся красивые вещи. Даже среди легиона его книг не было ни одной похожей друг на друга: все кожаные корешки разных цветов, обложки с застежками из золота и даже порой украшены драгоценными каменьями. Все, на что падал взгляд от крохотной чарки, выдутой из стекла, до картины в моей комнате были великолепны и расставлены на своих местах так, чтобы сиять без помех. Я была очевидной ложкой дегтя в бочке совершенства, но мне было наплевать. Я не навязывалась быть красавицей.
Он нетерпеливо подозвал меня ближе, и я опасливо шагнула навстречу. Он взял меня за руки и скрестил их на моей груди, поместив пальцы на плечи. — А теперь, vanastalem, — сказал он.
Я с молчаливым вызовом уставилась на него в ответ. Произнесенное им слово, как и другие использованные им на мне заклинания, прогремело в моих ушах. И я чувствовала, что оно жаждет слететь с моих губ и выпить мои силы.
Волшебник, больно впившись пальцами, схватил меня за плечо. Я почувствовала как каждый его палец словно прожигает своим жаром мое платье.
— Если я еще могу стерпеть неумеху, то бесхребетность не потерплю. Говори!
Я вспомнила, как была камнем. Что может быть хуже? Я вздрогнула и произнесла слово, очень тихо, словно мой шепот мог удержать его внутри: — Vanastalem.
Моя сила заструилась по телу и выплеснулась через рот. Там, где она меня покинула начал подрагивать воздух и принялся вихрем закручиваться вокруг моего тела. Я осела на пол в странной пышной юбке из шуршащего зеленовато-рыжеватого шелка. Она была словно бесконечной — окружив мою грудь и опутав ноги. Моя голова склонилась под весом изогнутой шляпы с вуалью из кружев, которая спускалась мне на спину, украшенная узором с цветами, обозначенными золотой нитью. Я равнодушно уставилась на сапоги Дракона из тисненой кожи, покрытые витиеватым узором в виде винной лозы.
— Взглянешь на тебя и продолжать колдовать не захочется, — произнес он где-то надо мной, недовольный своей работой. — Теперь хоть выглядишь получше. Посмотрим, сумеешь ли ты теперь сохранить приличный вид. Завтра попробуем что-нибудь еще.
Сапоги повернулись и удалились прочь. Полагаю, он уселся в свое кресло, вернувшись к книге. Не уверена до конца. Спустя какое-то время я выбралась из библиотеки на карачках, не поднимая головы, как была в этом великолепном платье.