— Что заставило тебя выбрать ее? — спросил волшебник.
— В ней было полно листочков с записями! — ответила я: — и я подумала, что это что-то важное.
— Вовсе не важное, — ответил он, но несмотря на его рассерженный вид, я ему не поверила. — Она бесполезна… была бесполезна в течение почти пятьсот лет с тех пор, как была написана, и за сотню лет ее изучения, не удалось добиться от нее ничего стоящего.
— Ну, а сегодня она пригодилась, — сказала я, складывая руки на груди.
— Откуда ты узнала, сколько нужно розмарина? И сколько лимона?
— Вы ведь записали в табличку все варианты! Мне показалось, это не так важно.
— Это свидетельства моих неудач, неумелая ты идиотка! — прикрикнул он на меня. — Ни один из вариантов не имел результата… ни по частям, ни в смеси… с любыми вариантами заклинания… Так что ты сделала?
Я уставилась на него:
— Я взяла ровно столько, чтобы получился приятный запах и размяла их для усиления эффекта. И использовала в точности то же заклятие, что написано на странице.
— Там нет заклятий! Два слога, в которых нет силы…
— Когда я пропела их достаточно долго, они вызвали волшебный поток, — возразила я. — Я пела на мотив «Многие лета», — добавила я. Он покраснел от негодования еще сильнее.
Весь следующий час он допрашивал меня с большим пристрастием о всех подробностях того, как именно я выполняла заклинание, расстраиваясь все сильнее, потому что я едва ли могла ответить на большинство его вопросов. Ему хотелось услышать точное звучание, повторения, хотел знать, насколько близко я была к его руке, точное число веточек розмарина и лимонных шкурок. Я старалась как могла, но даже сделав это, видела, что все не так, и наконец буркнула, пока он что-то нервно записывал на своих листочках:
— Но все это не имеет значения.
Он поднял голову и злобно посмотрел на меня, а я путанно, но уверенно добавила:
— Это всего лишь… путь. Нет одной-единственной дороги, — я махнула рукой в сторону его записок. — Вы пытаетесь найти верный путь там, где их множество. Это как… сходить в лес, — сказала я отрывисто. — Нужно выбрать, в какие заросли кустов и деревьев идти, и каждый раз все по-новому.
С чувством триумфа закончила я, обрадовавшись, что нашла такое удачное и ясное на мой взгляд объяснение. Он лишь бросил перо и гневно откинулся на спинку стула.
— Что за чепуха, — почти со слезами в голосе произнес Дракон, и с растерянным видом уставился на свою руку, словно предпочитал, чтобы скверна вернулась, вместо того, чтобы признать, что мог быть неправ.
Когда я это произнесла вслух, он перевел взгляд на меня… я уже и сама начала терять терпение, чувствуя жажду и жуткий голод одновременно, и до сих пор оставшись в Кристининых обносках, которые спадали с плеча и ничуть не грели. Устав ото всего, я встала, не обращая внимания на его выражение лица и объявила: