Тут я снова оглядела ее тело, лицо, которое нацепила на себя Чаща и улыбалась мне, потому что Касе не выбраться. Чаща специально позволила ей попытаться, подогрела ее смелость и мою надежду. Она в любой момент могла утащить ее назад. Она позволит ей приблизиться настолько, чтобы меня увидеть, может быть даже даст почувствовать собственное тело, воздух на лице, а потом взметнутся лианы, опутают ее, а вихрь облетевшей листвы погребет ее под собой, и Чаща снова сомкнется вокруг нее. Я застонала от бессилия и едва не потеряла нить заклинания. Вдруг я услышала как позади меня раздался странный и словно отдаленный голос Дракона:
— Агнешка, используй очищение. Ulozishtus. Попробуй его. Я сумею закончить один.
Я осторожно потянула свою силу, освобождаясь от Призывания. Аккуратно, по чуть-чуть, словно наклоняя бутылку, не позволяя выливаться из нее ни капли жидкости. Свет не исчез, и я прошептала: «Ulozishtus». Это было одним из заклинаний Дракона, и совсем не из той категории, которая легко мне давалась. Я не помнила остальной последовательности слов, что он мне говорил, однако я позволила этом слову покататься на языке, осторожно ограняя его и вспоминая ощущения… опаляющее пламя, струящееся по моим венам, невыносимый приторный вкус эликсира во рту. «Ulozishtus», — повторила я медленно: — «Ulozishtus», — и заставила каждый звук превратиться в искорки, летящие на трут, словно парящие капельки волшебства. И в глубине Чащи я заметила, как в одном месте рядом с Касей занялся легкий дымок. Я снова прошептала ему: «Ulozishtus», — и впереди нее возник новый дымок, и когда я проделала это в третий раз, рядом с ее сжатой рукой взвился язычок желтого пламени.
«Ulozishtus», — снова произнесла я, вкладывая в него еще капельку силы, словно подкладывая растопку в погасший очаг. Пламя окрепло, и там, где оно расширялось, лианы отступали. «Ulozishtus, ulozishtus», — подпитывала я пламя, заставляя взвиться его сильнее, и когда оно взметнулось вверх, я направила его опалять ветки, и осветить остальную Чащу.
Кася выпрямилась, освободившись от дымящихся лиан. На ее коже были видны розовые пятна ожогов, но теперь Кася могла двигаться быстрее, и она направилась ко мне сквозь дым, сквозь занявшуюся листву, которая осыпалась с выпрямившихся деревьев, вокруг нее падали дымящиеся ветки. Ее волосы, как и разодранную одежду опалило пламя, по ее лицу лились слезы боли от покрасневшей и покрывшейся волдырями от ожогов кожи. А ее тело перед моим лицом билось в цепях с криками ярости, а я захлебывалась слезами, но выкрикивала снова и снова: «Ulozishtus!». Пожар ширился, и я знала, как Дракон мог убить меня, очищая меня от теней, так и Кася могла погибнуть от моих рук, сгорев в пожаре.