Шаренас позволила себе лениво улыбнуться. — Всегда считала вас самой умной. Значит, дела таковы? Вы за Хунна Раала.
— Кровная связь, Шаренас. Но вы должны понимать… Во многих смыслах я еще невинна. Буду заботиться о солдатах. Готова отдать за них жизнь.
— Смелые слова, — кивнула в ответ Шаренас. — Но мне интересно… Вы верите, что Хунн Раал сделает так же?
Нечто мелькнуло в глазах Серап. Она отвернулась. — Вы доложились командующему?
— Я говорила с Урусандером, да.
— Он остался… незаинтересованным?
Любопытный вопрос. Шаренас взяла кружку, хлебнула жидкого эля и поморщилась. — Вы не за этим сюда пришли, верно?
— Проблемы снабжения. Каждому приходится терпеть.
— Как вы отреагируете, интересно мне, если я скажу: Вета Урусандер намерен арестовать Хунна Раала и многих других офицеров Легиона? Что я привезла ему доказательства многих преступлений — таких, за которые ответом станет лишь виселица.
Серап улыбнулась.
Удобнее устроившись в кресле, Шаренас кивнула ей. — За таким мужем мы некогда шли без вопросов. Этот муж готов был отдать за нас жизнь. Но врагами тогда были чужаки. Да, вы сами сказали, Серап: мы были молоды, и было это давно.
— Лучше выбирайте место, Шаренас, с особой осторожностью. Он уже не тот, что был. Во многих смыслах Оссерк подошел бы лучше.
— Значит, он не вернулся.
— Да. И никаких вестей.
Шаренас отвела глаза. — Мне советовали не сталкиваться с Хунном Раалом. Пока.
— Мудрый совет.
— Сначала нужно всё очистить.
Брови Серап взлетели: — О, и как вы это сделаете?
Шаренас вскочила одним гибким движением, клинок с шелестом покинул ножны и мелькнул над столом, отсекая Серап шею. Острое лезвие прошло насквозь, отделив женскую голову от плеч. Голова гулко запрыгала по столешнице, а кровь хлынула из обрубка шеи, будто из дворцового фонтана. Однако пульсирующий поток быстро иссяк.
Шаренас обошла стол, забрала из угла плащ Серап. Заботливо вытерла меч. В таверне за спиной стояла абсолютная тишина.
— Вот так, — ответила она спокойно. Поглядела на голову на столе, отметив удивленное выражение — впрочем, быстро тускнеющее, ведь жизнь покинула глаза и лицевые нервы сдавались, позволяя коже обвиснуть. Это было, подумалось ей, вполне невинное лицо.
Шаренас вложила меч в ножны, допила кружку и оставила около головы. Потом шлепнула на стол монету, развернулась и вышагала из таверны.
Это было лишь началом. Ее ждала долгая хлопотливая ночь.
Оказавшись снаружи, вздрогнув от ледяного воздуха ночи, они пошла в лагерь Легиона.
* * *
— Дерьмо. — Хунн Раал сел в постели. Вино тяжело плеснуло кислотой в желудке, но овладевшая их тошнота не имела с пьянкой ничего общего.