— Буди лейтенанта, — велел Раал одному, потом поманил второго ближе. — Седлай коня, солдат, и вези приказ в лагерь Легиона. Мы ловим ассасина — кто-то проник в город и убил мою кузину Серап. Мне нужно, чтобы две роты вошли в Нерет Сорр и начали искать тело. Оттуда мы сможем взять след. Хотя, — добавил он, — сомневаюсь, что это понадобится. — Хунн Раал увидел удивление на лице солдата и пояснил: — Вряд ли она была единственной целью этой ночью.
Он упер руки в бока и обернулся к воротам. — Гражданские войны грязны, но нужно стойко держаться своих целей.
Вслед за лейтенантом — молодым мужчиной, которого Раал не знал — Золотые выбежали из казарм, еще застегивая пряжки, многие бранились, ощутив сильный холод.
— Лейтенант, — сказал Хунн Раал, — разделите солдат, и поскорее. Один взвод остается охранять здесь. Остальные идем в Нерет Сорр. — Он жестом приказал лейтенанту следовать и торопливо двинулся к воротам, к дороге в городок.
* * *
Ренарр едва успела ступить в густо затененную нишу у ворот, когда створки широко распахнулись и всадник выскочил, сразу переводя лошадь в порывистый галоп. Почти сразу за ним последовала рота солдат под руководством Хунна Раала, двигаясь быстрым шагом. Выждав, когда мимо пройдет последний вояка, она продолжила путь. Стража трудилась над скрипучими воротами, один из солдат выругался, заметив ее, явно испуганный внезапным появлением. Она вышла к ним.
— Кто тут, а? — спросил второй стражник, выставляя руку.
— Ренарр. Вызвана отцом.
В свете поднесенных фонарей она видела на лицах и узнавание, и недоверие. Они-то должны были знать, посылал ли Урусандер гонца в Нерет Сорр. Но тут первый хмыкнул и кивнул второму: — Капитан Шаренас недавно выходила.
Второй вопросительно поглядел на Ренарр. Она торжественно кивнула.
И ей позволили войти. — Нехорошая ночь, — сказал первый стражник. — Слышно, в городке внизу убивают. Чернокожие ассасины, агенты лорда Аномандера. Офицеров Легиона колют в спину. Вот до чего дошло.
— Лучше оставайся в крепости на всю ночь, — предложил второй солдат.
Она пошла дальше.
Окна башни, ставшей личными покоями Урусандера, светились. Ей показалось, что темный силуэт мелькнул в одном из окон, но чей — непонятно. Дворик покрылся инеем, ноги скользили. Она взглянула в сторону взвода, охранявшего вход в казармы, и заметила ответные взгляды.
Возможно, некоторые побывали в ее постели, но на таком расстоянии, при неверном свете, угадать было невозможно.
«Отец, надо бы тебе сказать. Я интимно познала твой легион, его солдат, мириады их лиц и личных нужд. Знаю их лучше, чем ты. Некоторые вещи сливаются, видишь ли. Жар секса и горячка боя. Смерть соединена с любовью, вроде бы любовью, если великодушно оценивать наши движения под мехами.