Сильхас наконец отвел глаза, щурясь в сумраке. — Город стал смертельно тихим. Поглядите на остальных: присмирели перед непонятным и непознаваемым.
— Будущее — женщина, заслуживающая второго и третьего взгляда, — сказал Гриззин Фарл.
— Красота ждет размышлений?
— Некоторым образом.
— А когда мы ее найдем?
— Как же? Она бросит нас.
— Вы не так пьяны, как кажетесь.
— Всегда, Сильхас. Но кому дано видеть будущее?
— Кажется, вам. Или это вопрос веры?
— Веры, которая зачаровывает, — ответил Гриззин Фарл, глядя в пустую кружку.
— Я думал, — сказал Сильхас Руин, — что вы защитник этого будущего.
— Я любимый евнух своей женщины, друг. Я не поэт и молюсь, чтобы ей хватило любви, выказываемой глазами. Совсем лишен певческого дара несчастный Гриззин Фарл. Вы слышите музыку? Это лишь мое мурлыканье под рукой ее жалости. — Он махнул кружкой. — Таким, как я, нужно брать что дают.
— Вы сами себя отговорили от ночи с этой восхитительной служанкой.
— Думаете?
— Уверен, — подтвердил Сильхас. — Требуя больше эля, вы явно желаете заглушить разочарование от бесполезного флирта.
— Увы мне. Нужно притворяться лучше.
— Если не с обычными подданными Тьмы… Есть еще жрицы.
— Вытащить погнутый ключ? Нет, не думаю.
Через миг Сильхас Руин нахмурился и подался вперед: — Одни из запертых врат — ЕЕ?
Гриззин Фарл поднес палец к губам. — Никому не говорите, — шепнул он. — Конечно, никто еще не пробовал пролезть в дверь.
— Не верю.
— Мой запах таится в темноте, навевая нежелание.
— Думаете, белая кожа означает мою неверность, Азатенай?
— Разве нет?
— Нет!
Гриззин Фарл поскреб заросший подбородок, как бы обдумывая участь молодого придворного. — Что ж, проклятие моим дурным расчетам. Изгоните меня? Я тяжелее камня, я упрямее краеугольного столба.
— Каково ваше предназначение, Азатенай? Какова ваша цель?
— Друг обещал мир, — отозвался Гриззин. — Я хочу отплатить.
— Какой друг? Другой Азатенай? И что за мир?
— Думаете, Сын Тьмы идет по горелому лесу в одиночестве. Не так. Рядом с ним Каладан Бруд, привязанный кровью клятвы.
Брови Сильхаса Руина удивленно поднялись.
— Не знаю, какой мир будет завоеван. Но на данный момент, друг мой, я решил: лучше убрать лорда Драконуса с пути Великого Каменщика.
— Погодите, прошу. Консорт остается с Матерью Тьмой, под вашим влиянием впав в соблазн летаргии? Вы намекаете, что Драконус — и сама Мать Тьма — не ведают о творящемся за пределами Палаты Ночи?
Гриззин Фарл пошевелил плечами. — Может быть, они смотрят лишь друг на друга. Откуда мне знать? Там темно!
— Избавьте меня от шуток, Азатенай!
— Я не шучу. Ну, не совсем. Терондай, столь любовно вырезанный на полу Цитадели самим Драконусом, лучится мощью. Отныне в Цитадели проявились Врата Тьмы. Такие силы отталкивают всякого, что желает войти.