В поле собирались как на праздник. Оденутся во все чистое, по многу раз тщательно рубелем отглаженное. От белизны косынок да блузок глаза слепнут. А как же! Где же казачке свою расторопность, аккуратность да чистоплотность показывать? Только в поле — там, где весь народ.
Взрослые трудятся. Дети, что постарше, им помогают, погонышами ходят либо воду родителям в жаркий день из родников носят. Ну а что совсем мелюзга, у тех и вовсе простая задача — венки из полевых цветов плести или землянику, ежевику да орехи, если лес рядом, собирать.
А уж вид–то какой оттуда, сверху, из катавалов открывается: смотри — не насмотришься: внизу белыми крошечными домиками среди буйной зелени станица раскинулась; перед ней, высвеченная лучами солнца, словно серебряная змейка, река течет. Во все стороны от станицы, будто рукодельное бабушкино одеяло, разбросаны разноцветные квадраты полей: там, где волны золотые играют, — пшеница зреет, где блеклая желтизна, — овес посеян, где серый, чуть подсиненный квадрат, гречиха растет, где просто ровный мазок изумрудной зелени, там пар, там отдыхает земля, сил набирается, к новому урожаю готовится. Черные квадраты — это пашня, голубые — пруды. Все перед тобой как на ладони, будто расстеленная под ногами огромная живая картина, и, стоя здесь, на крутом склоне горы, покажется вдруг, что ты, словно птица, раскинув крылья, паришь над всей этой красотой и глаз оторвать от нее не можешь, от лица земли своей, своей родины…
…Оглушительный взрыв разорвал напряженную тишину утра, вернув Дмитрия в реальность текущего дня. Это на позиции обороняющихся полетели первые бомбы. Но падали они пока далеко впереди, там, где были отрыты ложные окопы. Отсюда, с высотки, Дмитрию хорошо было видно, как черные вражеские самолеты один за другим пикировали на окопы, сбрасывали на них вереницы бомб и вновь заходили на круг.
И не успела еще осесть от взрывов земля, как на поле стали выходить танки. Они медленно разворачивались в линию и группами, по десять — пятнадцать машин, начали приближаться к позиции мотострелков. За ними нестройными рядами шла пехота.
Подпустив врага поближе, враз, по команде, катуковцы ударили из пулеметов и минометов, от залпов артиллерийских орудий задрожала земля. С каждой минутой бой разгорался все жарче и жарче. По всему полю стали вырастать черные столбы вздыбленной, разорванной взрывами земли, а между ними ползли и ползли вперед черные машины. Но вот остановился и задымил один танк, охвачен пламенем и замер на месте другой, закружился на месте, словно ужаленный осой пес, третий танк, свинцовый ливень прижал к желтой, пожухлой траве пехоту…