Есть в училище отличный музей, в котором Дмитрию Федоровичу Лавриненко посвящен большой стенд с фотографиями, но вот других документов или материалов о нем, как мне сказали, ни в музее, ни в архивах училища нет. Правда, нашел я в экспозиции музея конспекты его боевого товарища и однокашника по училищу Анатолия Анатольевича Рафтопулло, того самого комбата Рафтопулло, который в ночь на 10 октября 1941 года со своими танками держал оборону левее деревни Шейно. Анатолий тогда был, пожалуй, одним из самых опытных, самых удалых бойцов бригады. Он уже успел повоевать с белофиннами, был награжден орденом боевого Красного Знамени.
В последние годы Герой Советского Союза А. А. Рафтопулло жил в Киеве, вел большую военно–патриотическую работу. Он автор нескольких книг, в которых рассказывает о пережитом, о своих фронтовых товарищах — танкистах прославленной бригады М. Е. Катукова.
Я написал ему и вскоре получил небольшое, но очень интересное письмо. Привожу его здесь полностью.
«Вспоминаешь сейчас суровые годы войны и затрудняешься сказать, кто был выносливее — бронированная машина или люди, управляющие ею. И те и другие сражались и умирали на равных, как солдаты. И те и другие сгорали, как факел, прокладывая путь идущим за ними.
И все же человек был выносливее. Если вспыхивал танк, он мог выскочить из него, сесть в другую машину и опять идти в бой, хотя знал, что во вражеской противотанковой пушке, направленной на него, уже заложен термитный либо бронебойный снаряд. А если враги окружали боевую машину, ее экипаж дрался до последнего…
Наша дружба с Лавриненко началась еще в тридцать шестом году в Ульяновском танковом училище. Я тогда был на последнем курсе, а Дмитрий — на первом. Кубанец был лихим парнем! И как будто создан для танка: невысок ростом, широкоплеч.
Каждый узел, каждый агрегат машины знал он как свои пять пальцев. Да и ухаживал Лавриненко за своим стальным конем, будто за живым. И от бойцов того же требовал. Сказывалась, видно, кавалерийская выучка. Он и шпоры с малиновым звоном снял, лишь когда убедился, что зачислен курсантом в танковое училище. Наука ему давалась легко. Дмитрий отличался трудолюбием, выдержкой, скромностью и очень любил технику, старался как можно скорее овладеть ею. А за то, что он стрелял изо всех видов оружия на «отлично», называли его в училище «снайперский глаз». Он и училище закончил с этим прозвищем.
Расстались мы с Лавриненко на железнодорожной платформе ульяновского вокзала. У меня в кармане лежало назначение — на Дальний Восток командиром танкового взвода. Помню, на прощание он с грустью спросил меня: