К моменту подписания советско-монгольского протокола военные столкновения между японо-маньчжурскими и монгольскими войсками продолжались. В июле 1937 года, спровоцировав инцидент у моста Лугоуцяо близ Пекина, Япония начала крупномасштабную агрессию против Китая. Одновременно усилились провокации со стороны японских частей на границе с СССР. Однако тогда Япония не была еще готова к открытому вооруженному столкновению с Советским Союзом. В японском Генеральном штабе считали, что «для подготовки войны против Советского Союза Японии потребуется не менее года, но не более двух лет».
В соответствии с Протоколом о взаимопомощи между СССР и МНР в Монголию и был направлен Особый корпус. Согласно приказу № 0037 маршала Ворошилова от 4 сентября 1937 г. он был переименован в 57-й особый корпус с оперативным подчинением наркому обороны. В его состав входили две стрелковые бригады, кавалерийская дивизия, три артиллерийских полка и отдельный танковый батальон. Под руководством Конева части корпуса осенью 1937 г. в тяжелейших условиях (безводная гористая пустыня Гоби, нехватка воды, отсутствие дорог) совершили марш и вышли на указанные им для обороны рубежи. Здесь они приступили к строительству жилья. Сначала это были ямы на несколько человек, затем были построены примитивные, но достаточно теплые землянки. Правительство МНР выделило в распоряжение командира корпуса войлочные юрты.
В Монголии И. С. Коневу снова пришлось встретиться с «врагами народа», как своими, так и монгольскими. Летом 1937 г. органы безопасности МНР раскрыли «заговор» во главе с премьер-министром П. Гендуном, министром обороны маршалом Г. Демидом, полпредом в Москве Даризалом.
«…Известно, что опоздание с вводом войск РККА в МНР на 8—10 дней могло изменить обстановку не в нашу пользу, – сообщал Конев в Москву, – так как банда шпионов и японских агентов Гендун, Демид, Даризал готовила переворот в МНР 9 сентября 1937 года, в этот же день должен был состояться переход границы японскими войсками. В этой спешке орудовавшая в Забайкальском военном округе банда врагов народа, сидевшая во главе руководства округом, заслала части и соединения без должной проверки, засоренные вражескими элементами».
Но, видать, Конев не слишком активно боролся с вымышленными врагами. Иначе уже упоминавшийся нами майор госбезопасности Михеев не докладывал бы своему начальству:
«Находясь в МНР в должности командира особого корпуса, Конев в 1937—1938 гг. руководил военно-строительным отделом корпуса. Инженерно-технический персонал (нач(альник) строительства, главный инженер Скопцов и др.) квалифицирует это руководство как явно вредительское. Например, на утверждение правительству и НКО были представлены явно заниженные планы заявок на стройматериалы, подлежащие вывозу из СССР. Конев не дал прямых установок по составлению генеральных планов строительства военных городков, вследствие чего планы и проекты неоднократно пересоставлялись, чем затягивалось строительство. Несмотря на возражение инженерно-технического персонала о нецелесообразности строить в Сайн-Шайнде дома и казармы с углублением до карнизов для мотодивизий, Конев все же дал приказание строить в котлованах дома, мотивируя это соображениями маскировки, в то время как углубление домов до карнизов не улучшало маскировку военного городка, а на фоне песка крыши домов демаскировали городок. Конев не принимал активного участия в борьбе с ликвидацией последствий вредительства».