Таня не знала, как отреагировать на этот сомнительный комплимент своей работе, и снова покосилась на царапину. Песик. Или поросенок.
— Тогда к концу недели, — предложил Головин стене за правым ухом Тани, — принесете все в напечатанном виде, с цифрами.
Он вышел в холл и внезапно задержал рукой дернувшиеся двери лифта.
— А зонт оставьте себе. В качестве премии, — и, скривившись, как от резкой боли, Максим шагнул в сторону начальника охраны.
Лифт снова закрылся, но не сдвинулся с места: Таня бестолково смотрела на панель с кнопками и приводила мысли в порядок. Те сейчас напоминали блох: суетливо прыгали во все стороны и совершенно не хотели успокаиваться. Почему, ну почему ей приходится общаться с Головиным, да еще каждую неделю? Вроде бы все в рамках, все вежливо, но так неприветливо и хмуро, что постоянно думаешь, в чем же ты провинилась. Наконец вспомнив, куда она шла до встречи с Максимом, Таня нажала на цифру три и упрямо поджала губы: а зонт ей все равно не нужен. Пусть это будет выглядеть по-детски, взбалмошно и где-то несерьезно, но принимать его в качестве вознаграждения она не собирается. Ну вот так воспитана, извините.
Вместо кухни Таня заглянула в триста второй кабинет, взяла непрошеный подарок и таблетки. Последние тут же передала коллеге с пояснением, куда положить, а сама побежала на этаж руководства. Зонт послушно лег на стойку секретарей, а объяснения Тани превратили Маргариту в подобие рыбки: глаза моргают, рот беззвучно открывается, одно сплошное недоумение.
— Верните, пожалуйста, это Максиму Александровичу: он случайно оставил внизу. До свидания.
На лестнице Таня облегченно вздохнула: последствия вчерашней мигрени отступили, в голове установилась ясность. Теперь можно подумать и о еде. Обеденный перерыв заканчивался, а ее живот не хотел довольствоваться единственной чашкой чая с утра и недвусмысленно намекал на это роскошным бурчанием.
Света тоже обитала на кухне, причем прописалась там давно, судя по горе пустых тарелок перед собой и нескольким чашкам со следами помады по краю.
— Лопнуть не боишься? — Таня нырнула в тумбочку и обрадовалась пакетику простого черного чая не меньше, чем старому знакомому.
— Нет, сегодня вечером от всего избавлюсь. Ты, между прочим, тоже готовься, — предупредила Синицкая с полным ртом, но тем не менее запихнула в себя очередной кусок яблока и протянула подруге пакет с пирожками.
— В смысле?
Таня беспомощно посмотрела на сидящую рядом светловолосую Оксану, экономиста лет тридцати.
— Мы отправляемся в «Парадиз», ю-ху! — Света сделала жест рукой, будто нажала на гудок паровоза. — Да-да, я в курсе, что ты не любишь сборища, все уже знают. Но… — последовала многозначительная пауза, прерванная смехом Оксаны, — …мы идем танцевать! И от этого никак не отвертеться: начинаем программу по сбрасыванию груза с ног. Тебе это жизненно необходимо, да и мне что-то последнее время тяжело бегать. А танцы… Их все любят. Вон и ты как зажигала в пансионате. Ни за что не поверю ни единому возражению, что танцы тебя не интересуют.