Компания направились к выходу, и ей ничего не оставалось, как следовать за остальными. У самой двери Радченко замедлил шаг и пропустил ее вперед. Случилось так, что на улице все разбились на три группы: впереди шла Инночка с Филей и Артемом; то исчезая, то снова появляясь из попадавшихся по ходу магазинов, мелькала рыжая шевелюра Пашки; последними на пионерском расстоянии друг от друга шагали Тамара с Алексеем.
Странно, но между ними сразу возникло какое-то невидимое, неосязаемое, притягивающее и одновременно отталкивающее напряжение. А может, ей лишь показалось?
«Половину проспекта прошли, а он ни слова не произнес! И почему молчит? Неужели я ему неинтересна?» — приуныла Тамара.
Дожидаясь в очередной раз надолго исчезнувшего Пашку, они сделали короткую остановку. Радченко закурил. Переступив с ноги на ногу, она набралась духу и спросила:
— А разве великие спортсмены курят?
— Великие, может быть, и нет, — усмехнулся он в ответ. — А невеликие — и курят, и пьют, и вообще… — так и не закончив фразу, он неожиданно умолк.
— А почему так грустно? Насколько я помню, вы собирались повеселиться по случаю рождения друга.
— И что же во мне грустного? — механически улыбнулся он.
С высоты богатого жизненного опыта Алексей прекрасно видел, что творится сейчас в ее душе: нервничает, боится показаться скучной, неинтересной. Несколько раз он подметил, как краем глаза она ловила свое отражение в витринном стекле, одергивала сарафан. Вместе с этим юным созданием сам он смотрелся как холеный кот рядом с желторотым воробышком. Поиграть с ней, подпустить ближе, а потом, когда птичка потеряет осторожность, настичь одним прыжком? Но ведь он прекрасно знал, что будет дальше: сначала признание в любви, хождение за ним по пятам, затем слезы, безумные поступки из желания его вернуть или просто досадить…
«Как все осточертело!» — подумал он.
Леша и вправду был не в духе. Час назад прямо после консультации декан факультета собрал курс и прочитал лекцию о правилах поведения на городском пляже. Очередная мораль, естественно, никого не воодушевила, но развеселить — развеселила. Особенно когда Кравцов упомянул о прошлогодней истории, когда спасатели гонялись за группой пловцов и в результате утопили свое плавсредство. Знал бы он, что пловцами были три студента четвертого курса — Радченко, Кушнеров и Филевский, что спасатели оказались вдрызг пьяными, так что ребятам еще пришлось помогать им доплыть до буйков.
Услышав хихиканье на последних рядах, Кравцов нахмурился и, заметив среди веселящихся студентов Алексея, пригрозил: