– Я главный инженер станции! Меня назначил капитан Абдуллаев! Это я починил водоотводящее оборудование! Я требую встречи с Абдуллаевым!
– Ну так иди к нему и сам решай! – огрызнулся полицейский, выпрыгивая из вагона. – Раз ты главный инженер, что ты тут сидишь? У нас воздух заканчивается!
– Иди, помоги людям, – вкрадчиво произнесла Дилара, бросая на мужа в полумраке незаметный остальным взгляд, мол, ступай и порешай всё как надо! – Мы подождём здесь.
Она принялась успокаивать захныкавшую Амину, и сопровождаемый взглядами обитателей вагона Антон выбрался наружу.
– Воды принеси! – Следом за ним высунулась Дилара, протягивая пустой пятилитровый баллон.
Антон забрал баллон и двинулся к станции, поглядывая в незакрывающиеся двери помятых камнепадом вагонов. Везде царил полумрак, в котором слабо угадывались силуэты людей, сидящих на скамьях или лежащих на полу. Некоторые были заняты мелкой вознёй, но большинство сохраняло неподвижность, заботясь о сохранении кислорода. Трупы со станции носить перестали, и Антон добрался до платформы в одиночестве, несколько раз запнувшись о валяющиеся на земле обломки. На самой платформе царило уныние, кровавых пятен и брызг на стенах стало заметно больше, пол засыпан земляным крошевом, на путях возле краёв платформ, не занятых составами, скапливался мусор. Люди вокруг выглядели подавленными, редкие разговоры велись шёпотом, кто-то пытался чистить на себе испачканную одежду, многие косились на полицейский патруль, расположившийся у входа в технические помещения. Полицейские демонстративно держали руки на висящих на груди пистолетах-пулемётах и скользили по заполненной народом платформе полными подозрений взглядами. Антон взобрался на платформу и двинулся к патрулю вдоль состава, стараясь не наступать на оборудованные из чего придётся лежанки. Дышать здесь и вправду было ощутимо тяжелее, чем в тоннеле, сильно пахло порохом, потом и мочой.
В этот момент станцию вновь затрясло, и он машинально рванулся к дверям ближайшего вагона. Но двери оказались закрытыми, и Антон бросился под арку прохода, но там всё было занято людьми, и свободного места не оказалось. Пришлось прижаться к одной из опорных колонн, сжимаясь в позу эмбриона и закрывая руками голову. Немногочисленные разговоры на платформе сменились тихой руганью, люди в молчаливом страхе замирали, вжимаясь в пол, и старались закрыться от сыплющейся пыли чем придётся. Из запертого вагона послышался детский плач, тут же подхваченный детьми из других вагонов, и от рыдающего многоголосья у Антона зазвенело в ушах. Тряска продолжалась секунд двадцать, сопровождаясь сыплющейся сверху земляной пылью, но всё обошлось и на этот раз. Землетрясение прекратилось, и родителям удалось успокоить рыдающих детей. Несущийся отовсюду плач начал стихать, Антон поднялся и принялся стряхивать землю с волос и одежды. Он прикрыл глаза рукой, чтобы защититься от пыли в случае чего, и осмотрел потолочный свод. Его пересекало несколько крупных длинных трещин, земляное крошево сыпалось оттуда, но камней или обломков отделки сверху не падало, так что всё могло быть гораздо хуже.