Лодка качнулась, Канцлер потерял равновесие и упал на одно колено. Вода успокоилась, и теперь он смотрел на свое отражение. Рядом появилось еще одно лицо. Этель посмотрела в глаза отражению Мадога.
– Лазарь жив, – прошептала Этель.
– Может быть и так, – ответил Мадог.
– Я его видел. Мне его показали. Он похоронен заживо.
– Тогда ты не успеешь его спасти.
Этель покачала головой. Мадог помог ей подняться.
На берегу Канцлера ждала его охрана. Он с удовольствием отметил бледные лица солдат. Канцлер и Мадог попрощались.
– Благодарю вас, милорд, – Канцлер учтиво поклонился.
Мадог хмыкнул, поклонился в ответ и прошептал Канцлеру:
– Мы не расстаемся.
Канцлер вежливо кивнул. Со стороны он выглядел раздраженным.
Проклиная все на свете, уставшая как собака Этель шла к своим комнатам по темным коридорам Палладиума. Ее шатало от бесконечной тряски экипажа, после подъема по лестнице на острове Мор ноги болели так, что каждый шаг отдавался зубной болью. Канцлеру хотелось только одного: смыть с себя грязь в горячей ванне, а потом упасть на кровать и не просыпаться трое суток. Последнее, конечно же, относилось к смелым фантазиям. У своих дверей она увидела прислонившуюся к стене тень. Слава богу, Капитан вернулся.
– Что тут было в мое отсутствие, Капитан?
Тень не шелохнулась. Это показалось Канцлеру подозрительным.
– Господин Канцлер…
– Кто вы? – резко спросила Этель.
Она чуть приоткрыла дверь, и свет упал на лицо неизвестного ей человека в военной форме Востока.
– Господин Канцлер, у меня приказ Лорда сию же минуту проводить вас к нему.
– Что за чушь вы несете? Я всего несколько часов назад попрощался с лордом Мадогом.
– Я говорю не о лорде Мадоге, господин. Вас хочет видеть его милость лорд Востока Родор.
Банар! Какого черта!? Как?! Этель несколько раз медленно и глубоко вздохнула, надеясь на то, что в полумраке ее замешательство не будет заметно.
– Конечно, – наконец, ответила она, – если лорду Востока угодно меня видеть, то я вынужден подчиниться.
Проклятый Банар… Как ему это удалось, черт его подери? Впрочем, во всем есть свои плюсы: у Родора нет многолетней истории вражды с Лазарем. Возможно, он окажется достаточно благоразумен, чтобы помочь Этель спасти Императора и тем самым избежать неминуемых военных выкрутасов Казимира. Да, подумала Этель, Родор – лучший из возможных вариантов. О том, что будет с Мадогом, она подумает потом.
В тронном зале горит добрая сотня свечей. На троне сидит бледный как полотно Сигизмунд, почти что Сигизмунд II, от короны Запада этого мальчика отделяет всего лишь одна незначительная формальность. По правую руку от Сигизмунда, сидит его мать – вдовствующая императрица Марта, по левую руку – его брат, принц Валтасар, который беспомощно вертит головой по сторонам, не понимая, почему он оказался в этом месте, и почему нигде нет его отца и этого доброго дяди, который спас его собаку – Канцлера Эльте. За троном Сигизмунда стоит Казимир, тоже бледный, потому что теперь между ним и обещанной ему ноб властью над Западом стоит все та же незначительная формальность. Формоз стоит чуть в стороне. И уж ему ли не знать, что эта формальность может сломать весь их блестящий план.