- Ах, свободу им подавай?! - взгляд Септимуса стал совсем недобрым. - Вот она, ваша свобода! – он вынул связку ключей от дверей тюрьмы и сбросил в канализационный сток. - Теперь вы, мрази, не выйдете отсюда никогда!
- Сволочь! Ублюдок! Ты сдохнешь! Мы всё равно выйдем отсюда! – орала толпа, постепенно приближаясь.
Внезапно сквозь узников протолкался здоровенный орк, на голову выше почти всех.
- О, Гогрон! - обрадовался заводила. - Вот теперь-то победа точно наша…
И тут орчище схватил беднягу и развернул его голову в противоположную сторону, раздался противный хруст, и тело преступника осело. Повисла гробовая тишина, в которой звук орочьего голоса раздавался, как труба.
- Вы что, не слышали? – толпа медленно отходила от Гогрона. - Это страшная смертельная болезнь, которая может вновь поубивать людей всего Тамриэля. И вы серьёзно готовы ради пары дней свободы принести столько смертей? – он грозно осмотрел остальных узников.
Позже Гист рассказал мне, что это Гогрон гро-Малдур. Он был предводителем самой большой разбойничьей банды в округе, пока его не схватили двадцать стражников Вэйреста. Также было известно, что у Гогрона в городе была сестра с детьми, так что ему было что защищать.
- У меня там есть родственники, так что если вам вдруг захотелось свободы, сначала придётся пройти мимо меня! – объявил орк. - Эй, начальник! - бросил Гогрон Септимусу. При этом я успела разглядеть у них обоих на шее алые прыщи. - В обычном случае я бы ни за что не стал выдавать кого-либо, я так никогда не делаю. Однако я не хочу, чтобы эпидемия расползлась. Это твой заместитель рассказал нам про грипп и открыл решётки.
Раздался звон тетивы от спускаемого арбалета, а затем сдавленный вскрик, когда болт воткнулся в грудную клетку предателя.
- Спасибо, Гогрон, - перезаряжая арбалет, отозвался Септимус, а затем обратился к солдатам. - Уберите этот мусор подальше, чтобы не вонял.
Поразительно то, что все беспрекословно подчинились, даже не изумившись только что свершившейся казни. Похоже, слухи про Септимуса были правдой. Кто-то ещё пытался выкрикивать что-то, но пара выпущенных стрел и злобный взгляд Гогрона, не уступающий взгляду командира Септимуса, остудил пыл бунтовщиков, вернувшихся в свои камеры.
Буря прошла мимо, однако нашей основной проблемы это не решило. У всех солдат нестерпимо чесалась шея, каждый чувствовал недомогание. Шёл третий день нашего пребывания в тюрьме, но, как это ни странно, от болезни пока никто не умер. Ранее этот вирус убивал людей сотнями, а сейчас даже кровь ни у кого не текла.