Я предстал перед судьей, который обвинил меня в нарушении правил стоянки, потому что я не опустил монету в счетчик; в воровстве, потому что я взял песо из кассы хозяина; в бродяжничестве, потому что при мне не было ничего, кроме одного песо; в сопротивлении аресту, потому что я спорил с полицейским; и в создании общественных беспорядков, потому что я плакал, когда меня вели в тюрьму.
Строго говоря, все это было правдой, и я не посчитал несправедливым, когда меня осудили. Я даже восхищался рвением судьи на службе закону. И не выражал недовольства, когда меня приговорили к десяти годам заключения. Это казалось жестоким, но я-то знал, что закон может быть соблюден лишь посредством применения сурового и бескомпромиссного Наказания.
Меня направили в федеральную Каторжную Тюрьму Морелос. Я понимал, что мне пойдет на пользу знакомство с местом, где осуществляется Наказание, и усвоение горьких плодов бесчестного поведения.
По пути в Каторжную Тюрьму я обратил внимание на множество людей, прячущихся рядом в лесу. Я не придал этому особого значения, потому что часовой как раз читал мои бумаги. Он изучил их с большим вниманием, а затем открыл ворота.
К величайшему моему изумлению, как только ворота открылись, эта толпа ринулась вперед и с силой проложила себе дорогу в тюрьму. Откуда-то появилось множество охранников, которые попытались оттеснить их. Но прежде чем часовой сумел закрыть ворота, некоторым удалось проскочить внутрь.
— Разве возможно, — спросил я его, — чтобы эти люди специально хотели попасть в тюрьму?
— Именно так, — ответил часовой.
— Но я всегда полагал, что тюрьмы скорее служат цели удержания людей внутри, чем предохранения от попадания снаружи, — заметил я.
— Да, так было, — сказал часовой. — Но в наши дни, когда в стране такое количество иностранцев и такой голод, люди рвутся в тюрьму хотя бы из-за трехразового питания. Мы не в силах удержать их. Ворвавшись в тюрьму, они становятся преступниками, и мы вынуждены оставлять их там.
— Возмутительно! — воскликнул я. — Но при чем тут вообще иностранцы?
— С них все и началось, — объяснил часовой. — В их странах царит голод, а они знают, что у нас в Мексике — лучшие тюрьмы в мире. И вот они специально приезжают в тюрьму. Но на мой взгляд, иностранцы ничуть не хуже и не лучше наших собственных граждан, которые делают то же самое.
— В таком случае, — удивился я, — как может правительство соблюдать закон?
— Лишь скрывая истинное положение вещей, — сказал часовой. — Когда-нибудь мы научимся строить такие тюрьмы, которые смогут кого надо содержать внутри, а кого надо оставлять снаружи. До тех пор необходимо хранить все в тайне. Тогда большая часть населения будет верить, что наказания следует бояться.