— Молчи… — снова повторил он. — Я никогда не выдам тебя, несмотря на то, что в глазах закона это делает меня точно таким же преступником… Но, если бы кто-то посторонний сейчас услышал сказанные тобой слова… Если бы кто-то это услышал! То даже я не смог бы тебе помочь, понимаешь? Не смог бы! А потому никогда и нигде не вздумай вслух произносить такое! Ибо даже у стен есть уши!
На некоторое время в помещении воцарилась гнетущая тишина.
— Прости… — тихо прошептала Анелин, первой нарушив молчание, и осторожно касаясь пальцев руки Гатриана. — Прости, я просто сама не понимаю, что я несу… Прости… Я знаю, ты предан своему делу, и с моей стороны пытаться как-то обелить людей, с которыми ты сражаешься, как минимум подло по отношению к тебе…
— Люди, с которыми я сражаюсь, избрали для себя мировоззрение, которое в свое время едва не уничтожило цивилизацию… — мрачно произнёс Гатриан Лекс, вставая и подходя к окну. — После Великой Катастрофы остатки человечества, нашедшие прибежище на Марсе, еще почти триста лет пытались жить именно по тем устоям и законам, которым жили на Земле. Это привело к тотальному перенаселению, разгулу преступности и катастрофической нехватки и без того скудных ресурсов… И только введение Великого Догмата позволило остановить падение цивилизации в бездну. Мы обрели утраченную силу, и только тогда у нас появился шанс на будущее… А повстанцы… Они хотят вернуть все как было… И если бы им это удалось, мы бы вернулись к тому, с чего начинали, к тому, что привело нас сюда…
Первый центурион отвернулся от окна и бросил взгляд на девушку. Та сидела на кровати, обхватив колени руками, и не сводила с него глаз.
— Именно потому я занимаюсь тем, чем занимаюсь. Идеология повстанцев безумна, и такие, как я, искореняют это безумие, ради того, чтобы цивилизация могла выжить в суровых условиях этого мира! Мы просто не можем позволить себе стать прежними! Не имеем права!
— Тогда почему ты здесь… Со мной… — грустно спросила Анелин.
— Потому что… — Лекс вдруг запнулся, не зная, что ответить. — Потому что…
— Потому что ты испытываешь ко мне чувства? — голос девушки прозвучал едва слышно, но смысл сказанных ею слов прозвучал в его голове громче, чем взрыв.
— Да… — не видя смысла скрывать очевидное, признался он.
— Но ведь это нарушение Догмата…
Лекс резко отвернулся к окну, закрыл глаза, после чего сделал глубокий вдох, и произнес:
— Я знаю…
Видя его внутренние терзания, Анелин также встала с постели и, подойдя вплотную, обняла сзади, прислонившись щекой к его широкой спине, после чего спросила: