В Государственном архиве сохранился седьмой вариант гимна с собственноручными поправками вождя.
Вот — одна из них.
У Михалкова и Регистана было:
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы.
Нам Ленин в грядущее путь озарил.
Нас вырастил Сталин — избранник народа,
На труд и на подвиги нас вдохновил.
Первую и последнюю строчку Сталин не тронул. А две средние исправил. После его поправок они стали выглядеть так:
И Ленин великий нам путь озарил.
Нас вырастил Сталин — на верность народу.
Последние три слова вписаны собственной его, Сталина, рукой.
Надо признать, что, выкинув громоздкое и не слишком понятное простому человеку слово «грядущее», строку про Ленина Сталин явно улучшил. О следующей за ней строке этого уже не скажешь.
Слова «избранник народа» вождь выкинул правильно: в самом деле — какой он избранник?
Но после его правки строка приобрела несколько загадочный смысл.
«Нас вырастил Сталин…» Возникает вопрос: кого — «нас»? Не Регистана же с Михалковым.
Гимн поется как бы от имени всего советского народа. «Мы армию нашу растили в сраженьях…» Совершенно очевидно, что «мы» — это мы все, весь советский народ. Стало быть, и слова «нас вырастил Сталин» тоже относятся ко всем нам, ко всему советскому народу. Но тогда получается, что Сталин вырастил «нас» (то есть народ) — на верность тому же народу, то есть на верность самим себе.
Можно, впрочем, умозаключить, что в первом случае народ («мы») — это, так сказать, конкретный, эмпирический, сегодняшний народ — «население». А народ, на верность которому нас вырастил Сталин, — это уже некое обобщенное, сакральное понятие — тот народ, который был и пребудет во веки веков.
* * *
О том, как проходила работа над текстом нового гимна, помимо документальных свидетельств сохранились и воспоминания участников этого процесса:
► Иосиф Виссарионович сказал Сергею, что вот прослушивание его убедило, что текст коротковат («куцый»), — нужно добавить один куплет с припевом. В этом куплете, который по духу и смыслу должен быть воинственным, надо сказать: 1) о Красной Армии, ее мощи, силе; 2) о том, что мы бьем фашизм и будем его бить («фашистские полчища» — так он выразился). На то, чтобы это сделать, Сталин дал несколько дней…
(Воспоминания Эль-Регистана)
Распоряжение вождя, разумеется, тотчас же было выполнено. И не в каком-нибудь там вольном изложении, а — буквально.
Но первый блин вышел комом.
Соавторы прочли одному из сотрудников Ворошилова наспех сочиненные строки:
Фашистские полчища мы побеждали.
Мы били и бьем их и будем их бить.
Тот заметил, что «и бьем их» при чтении сливается: получается — «ебем их».