К штабу подтянулись посланные разузнать о потерях ликторы, но Волков бросил короткое:
– Потом.
И вернулся к наблюдению за идущим в атаку кавалерийским отрядом туронцев.
– Стреляйте же. Стреляйте. Пора, – забормотал себе под нос Раон, и, словно отзываясь на его желание, донеслись до холма обрывки команд Игеня:
– Лучники… по команде… дуга… поправка на ветер лево… в разно… Бей!
Стрелки разом подняли луки и выпустили стрелы, после чего принялись быстро опустошать колчаны. Железный дождь пролился с небес на атакующих бойцов. Послышались крики людей, дикое ржание раненых лошадей, вылетали из седел раненые и убитые, падали кони, калеча своих наездников.
– Ниже на пядь. Бей!
И вновь летят стрелы.
– Еще ниже. Две… Бей! – рычит Игень, и стрелки снижают прицел. – Быстрее, косо… Еще быстрей!
Туронские всадники не выдерживают. Ломают строй. Большая часть кавалеристов в панике рвет поводья, разворачивая коней, в спешке происходят столкновения, упавших месят лошадиные копыта. Меньшая часть упрямо рвется вперед, продолжая нести потери под обстрелом. Лучники по команде прекращают стрелять – отступающие вышли за пределы досягаемости, а остатки атакующих не представляют опасности. Первая когорта без особых трудностей принимает их сразу на два-три копья каждого.
Глядя вслед уходящей кавалерии, Раон довольно заявляет:
– Две сотни положили, не меньше. И без потерь.
Глеб рад не меньше своего помощника, но эйфория быстро проходит, и он требует отчитаться прибывших офицеров.
– Вторая когорта: двадцать убитых, в том числе третий центурион, восемь раненых, способных сражаться, и один тяжелый, – рапортует Картаг.
Следом докладывает Граул:
– Третья когорта: пятнадцать убитых и одиннадцать раненых, из них двое тяжелых.
– Раненых меньше, чем убитых? – удивился Раон.
– Трибун говорит, что раненые часто не могли удержать строй, товарищи не всегда успевали их прикрыть, а враги быстро расправлялись с одиночками, – пояснил Картаг.
Раон задумчиво оглядел поле боя и сказал:
– А туронцы потеряли тысячи две только убитыми.
– Из них больше половины – ополченцы, – заметил Граул.
А Картаг добавил:
– Мы еще не знаем, сколько солдат потерял Оноре.
Волков прикинул соотношение своих и вражеских потерь и признал правоту Наполеона, с уверенностью заявлявшему, что командная работа эффективнее личного мастерства: «Один египетский мамелюк способен убить десять французов, но сотня французских солдат уничтожит тысячу мамелюков». Если у них и получалось хуже, чем у великого корсиканца, то не намного. И тут же себя оборвал. Главное – не сглазить! Удача – дама капризная, в любой момент может повернуться «тылом». Не стоит праздновать победу раньше времени, тем более что маркграф не ввел еще в бой свою главную ударную силу, представляющую наибольшую опасность – тяжелую конницу. Правда, кое-какие меры противодействия штабом были разработаны, но их эффективность придется проверять боем.