Барон Тре испытывает к графу не меньшую неприязнь. Когда граф, чье уязвленное самолюбие требовало мести, лет тридцать назад стал распускать слухи, что родившийся у Конрада сын – вовсе не его сын, то он прилюдно пообещал вырвать у Хакона язык если тот не уймется. Если же этого будет недостаточно, то он – барон Тре – обстругает блядослова своим топором, как полешко, после чего тот не сможет не только говорить или ходить, но и иметь детей. Конрад тоже ничего не забыл. Барон гремит в ответ:
– То, что вы предлагаете – не лучше! Оставить Эливьетту Фаросс в одиночку противостоять армии маркграфа – это трусость и предательство.
Граф бледнеет:
– Трус? Я – трус?! Барон, это оскорбление!
– Ага! – кивает Конрад. – Оно самое. Только я назвал вас не только трусом, но и предателем. Или для вас это не оскорбление?
– Господа, он меня оскорбил. Все видели? Барон, я требую извинений.
Конрад в ответ показывает кукиш.
– Вот тебе извинения, щенок! Ты на кого тявкаешь? На меня?!
– Барон, я этого так не оставлю!
– Х-ха!
– Отец, не стоит затевать ссоры!
– Не учи отца!
– Барон…
Конрад рычит, как зверь, и пытается добраться до графа Фьельфа. Его сын висит на отце, не давая ему подняться.
– Может, наконец, прекратишь вопить и вызовешь меня на дуэль?
– Господа, господа! – загомонило хором собрание. – Какая дуэль, господа? В такое время?
Строгий голос Эливьетты разносится по залу:
– Господа, я запрещаю дуэль.
– Но… но меня оскорбили! – возмущается граф Фьельф.
Маркиза разыгрывает неподдельное удивление:
– Вы хотите дуэли? Мне казалось, что вы против.
– Да… Нет… Я требую извинений и компенсации.
– Требуете?! – у Эливьетты такой вид, словно она не может поверить в услышанное. – У меня?! Граф, вы сошли с ума!
Граф Фьельф глуповато моргает глазами. Он выбит из колеи неожиданной интерпретацией своих слов. Но… но его слова, действительно, можно было так понять! Столичные друзья-приятели-сообщники смотрят на Хакона с сочувствием, но большинство глядит с осуждением. Как можно?! Судя по виду, кое-кто из присутствующих, в основном нугарские дворяне, не прочь повторить вызов барона Тре. Останавливает их лишь высказанный наследницей престола запрет.
– Не… не у вас. У барона Конрада.
– Х-ха! – в этот раз старик демонстрирует уже два кукиша.
Перебранка между дворянами не входит в планы членов Совета. Их приспешники и компаньоны дружно кидаются урезонивать разошедшихся сэров. Наконец, после долгих усилий, удается восстановить порядок.
Четвертая атака!
Опасливо покосившись на вздорного старика, от которого никому нет покоя – не вздумал бы вновь вмешаться, – барон Унгольц подхватывает выпавшее из рук графа Фьельфа знамя.