Эливьетта дипломатично пропускает слова про членов Совета и, удивленно приподняв бровки, интересуется у Дарена Карри:
– Барон, я не ослышалась? Вы действительно предлагаете отдать в руки Альгерду все земли до Каоры?
Дарен принялся смущенно теребить пояс. Маркиза совершенно не отреагировала на его предложение передать всю полноту власти членам Совета на время военных действий, а зацепилась совсем за другое. И как теперь отвечать? Естественно, что ни самого барона Карри, ни многих других не прельщает губить свои отряды, тратить большие деньги на то, чтобы отбить у туронцев земли, принадлежащие другим дворянам. Ему-то какая здесь выгода? Вот, кому надо, тот пусть и воюет за свои поместья, а его задача – не допустить войну на свою землю. Но и открыто признаться он не может. Не поймут! Дарена осудят даже те, кто втайне разделяет его позицию. Барон Карри молча плюхается на свое место.
Вторая волна нападающих возвращается на свои позиции, приводя в порядок потрепанные отряды.
Третья атака!
– Ваше высочество, барон не совсем точно выразил свои мысли, – прикрывает отход Карри граф Хакон Фьельф. – Он вовсе не имел в виду, что туронцам следует уступить побережье Каоры. Сэр Дарен хотел сказать, что заслон нужен на то время, пока мы не соберемся с силами, чтобы суметь выставить с нашей земли наглых захватчиков.
– Мы? Вы готовы присоединить к войскам свою дружину?
Граф Фьельф смутился:
– Ваше высочество, кажется, барон Карри уже объяснял, почему дворянские дружины не должны участвовать в предстоящем противостоянии.
Барон Конрад фыркнул:
– Он многое тут объяснял. Только толку с его объяснений! Тут не слова нужны, а действия!
Фланговый маневр старого барона вновь вносит сумятицу в ряды противника. Вместо того чтобы продолжать наступление на позиции Эливьетты, граф Фьельф бросается следом за отходящей кавалерией барона Тре.
– Да что вы говорите! – Хакон терпеть не может Конрада и пользуется подвернувшейся возможностью вступить с ним в словесную дуэль. Ненависть графа Фьельфа к барону Тре общеизвестна. В свое время крепкий, семидесятипятилетний, прославленный воин, выглядевший лет на сорок, увел у графа молодую невесту. Оскорбленный Хакон вызвал Конрада на дуэль, где и потерпел сокрушительное поражение. Благодушно настроенный барон оставил тогда проигравшему поединок сопернику жизнь. Пускай с тех пор прошло с полсотни лет, но нанесенное оскорбление граф не забыл. Холил и лелеял. И, как всегда бывает, старые обиды часто всплывают в самый неподходящий момент, тогда все разработанные планы идут побоку. Как сейчас. – Действия? Какие действия? Бросить все дружины против туронцев и оставить тыл не прикрытым?