Он двинулся вперед, будто слепой, увязая в глубоком снегу. Его всегда лихорадило после того, как он кого-нибудь убивал, и сейчас от пылающей кожи шел пар. Худощавый, жилистый и лицо, если б не татуировки, довольно приятное – такого можно и с родней познакомить.
Крегар устал от игры в кошки-мышки и, тяжело дыша, привалился к стволу тополя.
– Да я тебя уже сотню раз мог убить, девочка. Взял бы тесак и перерезал горло, пока ты спишь. А потом снял бы кожу, как с вареной форели.
И этого человека я столько лет называла папой!.. Меня затошнило.
– Ботинки бы себе сделал, – продолжил Крегар. Его улыбка становилась все шире, а голос аж зазвенел от восторга, будто он перечислял блюда на праздничном столе. – Да еще и на пару ремней хватило бы. А твоими шелковыми волосами набил бы себе матрас.
Он рассмеялся, поднял нож и ткнул им в мою сторону, хотя и не знал, что я там.
– Из тебя хорошие ботинки получились бы, девочка Элка.
Я такое и раньше слышала, однако сейчас по спине пополз холодок. Он много чего и похуже говорил, но только не мне. Я все еще боялась его, боялась того, что он делал и что заставлял делать меня. Ничего, теперь я все исправлю!
– Ты столько месяцев искал меня, Крегар, а я нашла тебя первая.
Мой нож был хорошо сбалансирован для метания. Про себя я умоляла Крегара оставаться на месте: «Только не двигайся, не шевелись».
– Я боялся, что ты пропадешь без меня, Элка. Самой тебе в этом мире не выжить. Здесь есть кое-что похуже волков в темноте. И кое-что похуже меня.
Если бы не кровь, его можно было бы принять за нормального человека. Человека? Ветер шевелил детский скальп у него на поясе. Это проклятый детоубийца Крегар Холлет, и никакие красивые слова этого не изменят.
Я выпрямилась, тихо, словно падающая снежинка, и отвела руку для броска. Выдохнула. Представила себе оленя на его месте и со всей силы метнула нож. Попала! Нож вонзился в плечо чуть ниже ключицы. Он прошел сквозь плоть и древесину, пришпилив Крегара к стволу. Я услышала глухой удар – так нож вонзается в деревянную мишень. Я этот звук хорошо знаю – столько раз тренировалась. Черт, идеальный получился бросок!
Крегар взвыл скорее от неожиданности, чем от боли. Не ожидал такого от своей маленькой Элки?.. Он выкрикивал проклятия, повторить которые у меня не поворачивается язык. Его кровь смешалась с кровью мальчишки. Черные полосы татуировок на груди теперь чередовались с горячими алыми струйками.
Крегар попытался выдернуть нож, но зазубрины крепко застряли, и он взревел от боли, будто раненый медведь.
– Иди сюда, девочка. Я тебе кишки выпущу.