Надо же, вызывающее пренебрежение маляров к своей работе немного его успокоило. Значит, можно к ним и вот так относиться, значит, не столь уж они и всесильны. А может быть, дело в другом — здесь работают люди, которые попросту не видят этого пренебрежения? «Тем хуже для них», — усмехнулся Аюшин и подошел к окну. Рядом громыхал трамвай, торопились люди, маялась очередь за водкой… Во всем виделась такая привычная и понятная ему жизнь, что он лишь сейчас неожиданно остро ощутил свою отторгнутость.
Зазвонил телефон. Аюшин обернулся, но с места не сдвинулся. Телефон продолжал звенеть. Второй раз, третий, пятый, седьмой… Аюшин догадался, что звонят ему или же испытывают его нервы. Ведь если на третий звонок никто не отвечает, ясно, что хозяина нет в кабинете.
Аюшин подошел к столу и поднял трубку.
— Да, — сказал он. — Слушаю.
— Кто это? — прогудел массивный голос, и Аюшин уловил волнение говорившего.
— А кто вам нужен?
— Капитан Плаксин на месте?
— Я не знаю, где его место.
— С кем говорю?
— Так, посторонний… С улицы случайно зашел… А вы кто?
В трубке посопели, но ничего не ответили. Звонивший, похоже, озадаченно положил трубку. И тут до Аюшина дошло, что здесь не редакция, что здесь не пьют пиво, сюда не забегают девушки с робкими заметками о прилетевших скворцах или улетевших ласточках. И над анекдотами здесь не смеются, с ними борются, их пресекают. И помещение предназначено именно для этого — бороться и пресекать. Хотя анекдотов они знают, наверное, не меньше, чем в редакции.
Вошел Плаксин, быстро взглянул на Аюшина, и тот понял, что капитан знает о телефонном звонке. Плаксин принес какую-то бумажку, и, судя по тому, как он с ней обращался, бумажка была важная и хранила в себе чью-то судьбу. Положив ее на стол, Плаксин сел, придвинул к себе телефон, начал набирать номер, но тут же снова положил трубку. Во всем его поведении ощущалась важность происходящего, что-то его тревожило, чем-то он был озабочен.
Испытующе посмотрев на Аюшина, снова впился в бумагу.
— Так, — сказал он наконец. — Как дальше жить будем, Юрий Николаевич?
— Все-таки будем?
— Не понял?
— Я хотел уточнить… Из ваших слов следует, что жизнь моя будет… еще некоторое время будет продолжаться?
Конечно, эти слова содержали изрядную долю дерзости, но Аюшин решил, что судьба его будет зависеть отнюдь не от того, как он поведет себя с капитаном, которому, судя по возрасту, давно пора быть майором. А кроме того, Плаксин, похоже, улавливает лишь общий смысл слов, а оттенки и подсмыслы ему недоступны. Впрочем, через секунду Аюшин убедился, что ошибается.