— Как поживаешь?
— Ничего. — Аюшин кивнул в сторону треноги. — А у тебя как? Государство-то не уцелело!
— Уцелело то, что от него осталось, — усмехнулся Плаксин. — А от меня осталось, как видишь, не много… Напрасно ты на меня телегу накатал, ох, напрасно!
— Ничего я на тебя не катал! — воскликнул Аюшин.
— Честно?! — Плаксин от удивления даже с бочки спрыгнул. — А за что же меня тогда…
— У Балмасова спроси, — рассмеялся Аюшин. — Я не писал. Ты же знаешь — бесполезно. Ворон ворону глаз не выклюет.
— Выклевал, — с сожалением проговорил Плаксин. — А у этих я — первый человек! — он кивнул в сторону изнывающих на солнцепеке пляжников. — Пока бочку не прикачу, так и будут стоять. Пошли, угощу. — И, опрокинув бочку набок, пиная ее босыми пятками, покатил к тому месту, где уже выстроилась очередь голых мужчин и женщин. Не совсем, конечно, голых, почти.
Поначалу никто не связывал странные события в заводоуправлении с появлением новой уборщицы. Ну пришла тетя Паша и пришла. Определили ей участок работы, оговорили всякие условия, пригрозили слегка, как водится, чтоб не увиливала от обязанностей, не прогуливала, не теряла метлы и швабры. Потом прибавили ей и ту работу, которую она выполнять была вовсе и не обязана, — уборку буфета, двора, еще что-то, но пообещали с отпуском, путевку посулили в летний месяц — в общем договорились.
И приступила тетя Паша к работе.
Надо сказать, что заводоуправление — это только слово большое да значительное. За этим словом стояло небольшое двухэтажное здание с громыхающими дверями на разболтанных петлях. У порога лежала деревянная решетка, сквозь которую должна была проникать грязь, но до появления тети Паши грязь эта никуда не проникала, поскольку решетка была напрочь забита. Завод этот выпускал продукцию самую что ни на есть простую — гвозди, дверные петли, гвоздодеры, лопаты и прочую дребедень. И народец здесь подобрался тоже пошиба не больно высокого. Оно и понятно — для выпуска гвоздодеров не требуются специалисты по электронике, знатоки программного управления, да и роботы сюда еще не добрались. А специалисты высокого класса постепенно ушли на соседние предприятия, где им предложили и зарплату повыше, и премию квартальную, и тринадцатую зарплату, и путевку к морю — вещи вроде бы и не самые главные в жизни, но от которых трудно отказаться, которыми почти невозможно пренебречь.
Однако на заводе этом, называвшемся, если не ошибаюсь, «Красный гвоздь», люди остались, искренне преданные металлопроизводству и традиционному способу обработки металла с помощью ковки, штамповки и прочих приемов, для которых требовалась хорошая кувалда и массивная наковальня. Кроме того, к чести коллектива завода следует отметить, что он заслуженно гордился тем, что его продукция не залеживалась ни в селе, ни в городе.