Все очень удивились, когда, развернув директора, не обнаружили на нем никаких следов ожога. Правда, сильно воняло паленой шерстью и половина директорской бороды явно обгорела, ресницы его тоже были опалены, на груди местами выгорела седоватая шерсть, как бывает по весне, когда мальчишки поджигают высохшую прошлогоднюю траву.
Через несколько месяцев, когда Илью Ильича уже выписали из психиатрической лечебницы и он приступил к выполнению своих обязанностей, в заводоуправлении произошло еще одно событие, которое оказалось последним.
Был день зарплаты.
Как обычно, все не столько работали, сколько смотрели в окна — не показалась ли кассирша с толстым портфелем, не пора ли занимать очередь к маленькому зарешеченному окошку, откуда выдавались деньги. Все были оживлены, шутили, рассказывали анекдоты на разные темы, намечали вечерние встречи и нет-нет да и поглядывали на часы. А кассирша запаздывала. С ней это случалось, но в этот день ее опоздание оказалось явно дольше, нежели те, к которым все привыкли. И самые предусмотрительные и нетерпеливые уже начали занимать очередь к окошку, не дожидаясь этой суетной, писклявой бабенки.
Как потом выяснилось, кассирша, уже получив в банке деньги, забежала по дороге в какой-то магазин, где в этот день продавали что-то женское. Не то трусики, не то маечки, не то еще что-то более женское. Естественно, именно эта вещь нужна была ей позарез, она простояла больше часа в очереди. А когда пришла, через пять минут уже все заводоуправление знало причину опоздания. По своей глупости кассирша тут же, в бухгалтерии, похвасталась обновкой. На ее беду, и тетя Паша в этот момент находилась в комнате бухгалтерии — она торопилась и начала уборку, не дожидаясь конца рабочего дня. Она по привычке ворчала себе под нос и на покупку кассирши не смотрела — обновки ее давно уже не интересовали. Но кассиршу тетя Паша ждала с нетерпением. Дело в том, что она уходила в отпуск, ей срочно нужны были деньги, и своим опозданием кассирша довела тетю Пашу до крайней степени возмущения. За что и поплатилась.
А произошло следующее. Открывает кассирша зарешеченное окошко, привычно покрикивает на столпившихся в коридоре сотрудников заводоуправления, выдвигает ящик стола, чтобы взять ведомость, и видит, что ее там нет. И ничего в ящике нет, ни пылинки. Ни шариковой ручки, ни романа Сименона, ни губной помады — ничего.
Кассирша Анжела Федоровна, женщина мужественная, привыкшая иметь дело с ценностями, сознания не потеряла. Но когда, выдвинув второй ящик, куда только что сложила свои обновки, увидела, что он тоже пуст, Анжела Федоровна побледнела.