— Как скажет, — Ваня пожал плечами.
— Подорожал Можайск, — проворчал Зайцев, возвращаясь.
— Как и все в этом мире, — бомжара вскинул правую руку ладонью вверх и замер в величественной позе — точь-в-точь как древнегреческие боги, если судить по их изображениям в мраморе и бронзе, сохранившимся до наших дней.
На место преступления ехали в машине Зайцева. Бомжара сел на заднее сиденье, забился в угол и затих. Может, заснул, но, скорее всего, просто прикорнул. За людьми Ваниного пошиба это водится — при первом же удобном случае они стремятся присесть, прилечь, прислониться, чтобы как можно дольше сохранить те немногие силы, которые возникают в них после съеденного куска колбасы или выпитых ста граммов водки. Не потому, что они решили, что так будет лучше, или же кто-то опытный и прожженный им это подсказал, нет, подобные привычки заложены в человеке с рождения и проявляться начинают, как только в них возникает надобность. В человеке много чего заложено природой, как говорится, на всякий случай. Своеобразная заначка. А кто с заначками дело имеет, тот знает, что каждая из них, в чем бы она ни заключалась — сотня рублей, хорошая девушка, затаившаяся в организме привычка ничему не удивляться… Все своего часу дождется, и выручит, и спасет. Не робейте, ребята, если уж прижмет в жизни по-настоящему, высшие силы извлекут из ваших заначек, или, скажем, запасников, такие способности, такие возможности… Ахнете.
— Докладываю обстановку, — громче, чем требовалось, сказал Зайцев на случай, если бомж действительно задремал.
— Говори, капитан, — негромко произнес Ваня, не открывая глаз.
— Это случилось неделю назад…
— Давненько.
— Но мы времени не теряли, проделана большая работа.
— Изловили?
— Кого?
— Убивца.
— Если бы мы его поймали, ты бы сейчас дремал под железнодорожной платформой в городе Можайске, — жестковато сказал Зайцев.
— В обществе артистов, поэтов, ученых, — улыбнулся Ваня.
— Продолжаю, — Зайцев взял себя в руки, но маленькие остренькие желваки чуть дрогнули у него возле ушей. — Труп обнаружили неделю назад. Дочь пришла утром проведать отца и обнаружила его в кресле с проломленной головой. Смерть наступила примерно за десять часов до этого… То есть вечером, в районе двадцати двух. Перед ним стоял журнальный столик, на нем шашечная доска, две чашки со следами кофе… Видимо, убийца и жертва были хорошо знакомы.
— А доска с шашками?
— Да, на доске еще оставались шашки…
— В каком виде?
— Не понял?
— Шашки были свалены в кучу, разбросаны по столу, или же на доске была какая-то позиция?
— Увидишь на снимках, сам поймешь, — ушел от ответа Зайцев.