— Ваня! — простонал Зайцев.
— Видишь ли, капитан… Мои средства не позволяют…
— Не придуривайся. Мои позволяют.
— Это часа два…
— Дождусь.
— Ну, если так… Приеду — на скамеечке присяду. Ты меня в окно увидишь. Я мало изменился после наших прошлых встреч. Хотя сдал, конечно, прежней резвости уж нету… И не столь уж я хорош собой…
— Стерплю.
— Опять небось убили кого-то?
— Ваня, это что-то кошмарное.
— Я уже в машине, капитан, уже мчусь.
И вот только теперь в походке капитана Зайцева вместо унизительной нервозности появилась твердость. Да что там в походке, во всем его облике вдруг проступили черты человека, готового совершить нечто отчаянное.
— Я опущусь на дно морское, я поднимусь под облака, — пропел он и, одернув пиджак, поправив манжеты рубашки, бесстрашно глянул на бледное свое отражение в оконном стекле. И остался собой доволен. Громко, со скрежетом он придвинул стул, уселся и достал папку уголовного дела об убийстве гражданина Захарова Александра Ивановича посредством удара тяжелым предметом по голове.
И вдруг, не успев еще раскрыть папку со страшноватыми снимками, сделанными на месте преступления, Зайцев почувствовал, что волнуется перед встречей с бомжарой Ваней. Зайцев боялся показаться несостоятельным, боялся опростоволоситься. При каждой их встрече бомжара являл такую наблюдательность и ясность суждений, что следователю оставалось только разводить руками и громким голосом, куражливыми словами гасить свою растерянность.
— Ну ты даешь, Зайцев, — протянул он вслух, но волнение не проходило. Он еще раз пролистнул все бумажки, протоколы очных ставок, свидетельские показания, чуть ли не полсотни фотографий, сделанных в квартире, где случилось преступление… И понял, вынужден был признать, что находится в полном тупике. Он проделал все, что требовалось по закону, по инструкции, все, что позволяли опыт, знания, интуиция… И, захлопнув папку, подошел к окну.
В конце стоянки для машин на покосившейся скамейке сидел Ваня. Поставив локти на колени и подперев кулаками небритые щеки, он печально смотрел в простирающееся перед ним пространство.
— Ага, явился, не запылился, — пробормотал Зайцев. Подхватив со стола папку с уголовным делом, он запер кабинет и, сам того не замечая, легко, может быть, даже радостно сбежал вниз по ступенькам. — Я вас приветствую в этот вечер! — с подъемом произнес Зайцев, пожимая пухловатую ладонь бомжары. — Прекрасная погода, не правда ли?
— Вон под деревом зеленая «Волга», — Ваня ткнул большим пальцем куда-то за спину. — Там мужик деньги ждет.
— Сколько? — Зайцев посерьезнел.