Мужчины безмолвно озирали тело, Камилла осторожно присела на касапанку, вцепившись побелевшими руками в подлокотник. Альдобрандо Даноли смотрел на тело, тяжело дыша и время от времени закрывая глаза. Чума же разглядывал труп со смешанным чувством: он признавал убийства в честном поединке, но женщина в глазах Песте больше шлепка или оплеухи не заслуживала. Убить бабу? Бог мой! Донна Верджилези была потаскушкой, однако бросать в неё камнями, даже будучи сам без греха, Чума не стал бы, но, вспомнив упрёки Камиллы ди Монтеорфано в «бессердечии», бессердечно подумал, что со смертью донны он даже кое-что потерял: у него похитили любимую забаву. Над кем ему теперь потешаться?
Чума горестно вздохнул и огляделся. Раньше он никогда не бывал здесь. Будуар, затянутый жёлтым шёлком. Кровать окружали два резных ларца, на одном была представлена сцена турнира, на другом — Благовещение. В комнате стоял стул с высокой спинкой, касапанка, скамеечка для ног, аналой, в углу висело венецианское шестиугольное зеркало, у стены высился буфет с вазами, кувшинами для воды, фаянсами и серебряными подсвечниками, и стоял запертый сундук для одежды. Грациано подошёл к ларцам. Сверху лежали книги: Псалтирь Людовика Святого, «Жизнь святого Венсена и других святых», «Город дам» Кристины Пизанской, «Чудеса мира», «Книга о травах и деревьях», «Книга о свойствах вещей», «Часы Трои», поэмы Ариосто и несколько романов. В подсвечнике — две свечи из свиного сала.
Ничего особенного.
Дверь в покои синьоры Верджилези распахнулась. Бениамино привёл не только Тристано д'Альвеллу и Аурелиано Портофино, но и сам Дон Франческо Мария, услышав об убийстве, поспешил со своей охраной узнать, в чём дело. Все расступились. Герцог осмотрел спальню, кинул взгляд на труп и поморщился.
— Тристано… — д'Альвелла тут же оказался рядом. Герцог потёр рукой лоб. — В замке посторонние. Это, судя по всему, просто уголовщина. Шума, пока гости здесь, не поднимай, — не думаю, что это связано… — он снова встретился глазами с Тристано д'Альвеллой. — Кустарщина это. — Было очевидно, что только усилием воли герцог не проявляет чувств, но глаза его были мрачны.
Д'Альвелла понял его взгляд и кивнул, вслух же выразил полное согласие со своим господином.
— Фрейлин редко убивают из политических соображений, ваша светлость. Тем более — таким образом. Я разберусь.
Дон Франческо Мария угрюмо кивнул и, сделав знак охране, ушёл. Меж тем Портофино высмотрел в комнате свою родню.
— Это ты нашла её, Камилла? Почему ты пришла сюда? За ней послала герцогиня?