* * *
…Ночь прошла, её сменил рассвет, но он не принёс прояснения таинственных обстоятельств второго безжалостного убийства. Следствие облегчил тот факт, что герцог недолюбливал Белончини из-за его вечных доносов на челядь и жалоб на шута. К сообщению о гибели постельничего Дон Франческо Мария отнёсся с завидным хладнокровием и даже не скрывал равнодушия. Впрочем, судя по физиономии его светлости, он был в эти дни безразличен ко всему. Но теперь Чума рассказал герцогу о предположении Портофино, что яд на самом деле предназначался не ему, но был просто опробован на борзой. Его светлость задумался, а д'Альвелла почесал за ухом.
Это предположение было отрадно, но верно ли оно?
Что до расследования, то людьми д'Альвеллы было установлено, что за три часа до обнаружения тела, около четырёх пополудни постельничий приехал в замок из дома, где ночевал. Его видели на конюшне и в покоях герцога, но в половине шестого он был отпущен и направился к себе. Наталио Валерани свидетельствовал, что Джезуальдо в своих комнатах не появлялся: его дверь открывается со скрипом и он, Наталио, всегда слышит, как тот входит. Белончини не приходил. При этом дверь его комнаты точно была заперта. Но банщик Джулиано Пальтрони уверенно заявил, что видел, как мессир Белончини направился через внутренний двор из покоев его светлости к арочному проходу, который вёл на этаж, где были его комнаты. Получается, он вошёл в двери, свернул в коридор и… пропал. Дальнейшие его следы были призрачны, ибо стирались водой. Обретён же мессир Белончини был уже трупом Грациано ди Грандони и Аурелиано Портофино в семь часов пополудни.
В коридор, где таинственно исчез Джезуальдо Белончини, выходили двери интенданта Тиберио Комини, кастеляна Эмилиано Фурни, ключника Джузеппе Бранки, кравчего Беноццо Торизани, главного дворецкого Густаво Бальди и главного сокольничего Адриано Леричи. Далее шла дверь самого Белончини. По другой стороне коридорного пролёта шли комнаты мессира Манзоли, сенешаля Антонио Фаттинанти, хранителя печати Наталио Валерани, казначея Дамиано Тронти, а замыкали вереницу покоев придворных комнаты главного повара Инноченцо Бонелло.
Полностью обелить себя могли только Бонелло, неотлучно находившийся при кухне, гонял поварят, стряпая на ужин его светлости только что доставленных куропаток, и Адриано Леричи, который этих куропаток, отловленных силками, и доставил. Ещё — Дамиано Тронти, с трёх часов и до восьми неотлучно находившийся в покоях самого герцога, где оба обговаривали сложный вопрос подлинности золотой статуэтки Марса, за которую венецианский меняла и жулик синьор Белизе запрашивал сумму несусветную. Наталио Валерани был у себя, к нему пришла его мать и они решали, чем порадовать Джулио, тот был именинником. Глория Валерани ушла от сына около семи. Она послала слугу за приказчиком, ибо они с сыном решили купить для Джулио новый шлем для турнира, и пока ждала приказчика, сидела на скамье у спуска с башни на первом этаже, а Наталио пошёл уточнить у сына, какой шлем тот хочет. Вниз никто не спускался, только Лавиния делла Ровере остановилась поболтать о паломничестве герцогинь. Но убийце гораздо проще было на третьем этаже свернуть в коридор да с челядью смешаться.