Альдобрандо побелел и с отчаянным воплем: «Господи, за что?» вскочил и рухнул на колени пред статуей Христа. Он понял Сатану — и ужаснулся. Последним отчаянным движением обернулся, всё ещё в тайне надеясь, что это сон. Но тут неожиданно в зачумлённом доме просветлело. Рядом с Альдобрандо возникло полупрозрачное облако, принявшее очертания крылатой тени. Даноли поразился его проступившим, совсем не иконописным крыльям — они шевелились белоснежным оперением, сияющим и бархатистым, их размах был огромным, крылья, казалось, заполонили зал. Таким же сияющим было и лицо незнакомца, строгое и спокойное.
Дьявол, только что проклявший Даноли, не удивился, но поморщился при его появлении.
— Ты превышаешь свои полномочия, Сатана, — голос крылатого существа был мягок и спокоен.
— По святости и искус, Микеле, — снова оскалился он. — Не вами ли сказано, что «цена одной спасённой души превышает цену всего мира»? Вот и оценим. Ты опоздал. Сказанное останется.
Альдобрандо недоверчиво взглянул на того, кого Сатана назвал Микеле. Иногда и Сатана принимает облик ангела света. Не дурачит ли его дьявол? Не двоится ли он? Сердце его согревалось в сени этих белоснежных крыльев, но на какие обманы не способен Сатана? Крылатое существо явно прочло его помыслы, но не утрудило себя пояснениями.
— Моё имя Микеле, Альдобрандо. Да, сказанное останется. — Даноли, осмыслив его слова, помертвел и закрыл лицо руками, и тут услышал слова Давидовы. — «Но ты сказал: «Господь — упование моё», Всевышнего избрал ты прибежищем твоим, и Ангелам Своим заповедал Он о тебе — охранять тебя на всех путях твоих: на руках понесу тебя, да не преткнёшься о камень ногою твоею, перьями своими осеню тебя, и под крыльями моими будешь безопасен…»
До Альдобрандо дошло, что словами древнего псалма существо с белоснежными крыльями обещало ему свою защиту и Божью помощь, но потрясение его не проходило.
— Но как жить в мире демонов? Я не выдержу, этого нельзя выдержать, никто не сможет, это проклятие, я паду!
— Кто падёт из любви к Богу, взойдёт, подобно звезде. Я закрою тебя от непереносимого, — глаза архангела заискрились, — и ты не будешь одинок, ибо хоть и много слепых во времена бесовские, не стоят города без семи праведников. Помни об этом.
— Но… зачем… зачем мне жить? — Этот вопрос для Даноли был насущным.
— Зачем на земле святые? — лицо Микеле просияло, — затем, что цена одной спасённой души, истинно сказано, превышает цену всего мира.
* * *
…Когда Альдобрандо очнулся — каминный зал был пуст, в окна лился солнечный свет. Даноли возликовал, поняв, что просто видел кошмарный сон. Поднялся, оделся, опустил в холщовую суму каравай хлеба, бритву да огниво, засунул в карман кошелёк, за пояс — отцовский кинжал, собрал свои пожитки и, оседлав коня, направился в Урбино. Если герцога Франческо Марии там нет — значит, он в Пезаро. Герцог часто переезжал с места на место, и Альдобрандо решил попытать счастья в столице.