— Вы меня с кем-то путаете! — я всерьез испугалась, потому что старик вцепился в меня и второй рукой. Его скрюченные пальцы тряслись. Я попыталась оттолкнуть его, но он продолжал наступать на меня.
— Вы должны!
— У меня заканчивается перемена! Мне нужно идти! Пустите же!
Стрелка на больших, круглых часах на стене приблизилась к половине. Вот-вот должен был начаться следующий урок.
— Вас они послушают… Они всегда вас слушали, — с растрепанными волосами и горящими неистовством глазами он выглядел устрашающе. — Звезды выбрали вас. Не знаю, почему, но таково было их желание. И я вынужден с этим смириться. Вы должны нам помочь, Кэйтлин Я знаю, что мы причинили вам много боли. Но вы — наша последняя надежда…
— Меня зовут Алекс! Пустите! — закричала я. Мне вдруг стало не на шутку страшно. Старик смотрел на меня, но обращался к кому-то другому. Его голос срывался, черные зрачки расширились. В них я видела свое испуганное отражение. Но кого видел старик?
— Кэйтлин, выслушайте меня…
Меня трясло.
— Хватит! — я с силой оттолкнула его. Потеряв равновесие, он налетел на деревянный стеллаж у стены.
Вырвавшись из его лап, я бросилась к выходу, проклиная себя за то, что думала найти тут ответы. Дурацкая затея!
— Они не пощадят никого… Никого!
Неожиданно к нему вернулась прежняя трезвость. В голосе проступила боль. Наверное, не надо было так сильно толкать его, но я испугалась. Сейчас, слушая его тихие всхлипывания, я почувствовала раскаяние и обернулась.
Согнувшись у стены, он плакал как ребенок.
— Простите меня, мистер Скруп, — я закусила губу и хотела было вернуться. Но мысль о том, что он может снова обезуметь и кинуться на меня снова, помешала мне это сделать. — Я правда не хотела сделать вам больно. Простите.
— Я ничего не значу, — он поднял мокрое лицо к расстилающемуся за стеклянным куполом серому небу, даже не пытаясь утереть слез, катившихся по дряблым, впалым щекам. — Я уже прожил долгую жизнь, целиком посвятив себя службе и ревностно блюдя законы наших предков. Но, увы, звезды решили, что именно мне предначертано стать свидетелем нашего заката…
— Мне нужно идти, — тихо произнесла я, все еще чувствуя себя неудобно. Уилл и Джин уже, наверное, недоумевают, куда я делась, а Марлоу намечает жирную запись в своем блокноте. — Сейчас начнется урок и…
— Конечно, — старик утер нос и громко высморкался в грязный носовой платок. — Идите.
Он вдруг что-то вспомнил.
— Надеюсь, я смог ответить на ваши вопросы? — он уставился на меня с почти жалкой растерянностью, которую часто видишь на лицах стариков. На склоне лет они так надеются еще кому-то пригодиться.