— Только не заводи опять эту лицемерную пластинку, — голос Майка звучал равнодушно и как-то еще более отчужденно, чем прежде. — Тебя больше волнует, как это выглядело в глазах учителей и твоих знакомых, о которых ты так печешься. Ненаглядная Джеймс недовольна, так?
Невыразительное, еще более серое в тусклом свете лампочки лицо тети исказилось в судороге.
— Как ты смеешь! Я твоя мать! — взвизгнула она, мгновенно побагровев.
— Как будто ты когда-нибудь даешь мне об этом забыть, — в голосе Майка проступили колючие сосульки. Он устало зевнул. — Говори, что на самом деле хотела, иначе этот бессмысленный диалог окончен.
Он сложил руки на груди, с видом, что дает ей не больше минуты.
Лицо тети напряженно вытянулось. Мгновение она обдумывала его слова, борясь с какими-то внутренними сомнениями. Но холодный взгляд сына не оставил ей выбора — Майк явно дал понять, что не верит в ее представление.
С видом оскорбленного достоинства она вскинула голову и уперла руки в бока, приготовившись к битве:
— Да, ты прав, миссис Джеймс недовольна! И не она одна!
Майк победно хмыкнул, не отрывая от нее холодных глаз. Но тетя, всегда быстро теряющая свой пыл перед ним, на этот раз упрямо выпятила лошадиный подбородок.
— Миссис Джеймс, как и большинство достопочтенных членов Совета, считают, что ты не должен был этого делать! Ты — один из тех, на кого возложены самые большие надежды школы! Ты не должен был рисковать своей жизнью и тем более — силой, которая у тебя в крови! А также нашим хорошим именем, которое мы с таким трудом восстановили! И ради кого? Этого отребья? Мне все равно, что стало бы с ней! Эта мерзкая девчонка снова проявила свою испорченную кровь, посмев вам противостоять. Пусть бы и утонула, туда ей и дорога!
— И твоя жизнь сразу стала бы легче…
— Да! — взвилась она, задетая его скептическим замечанием. — Да, это так! Мы не должны расплачиваться за прошлое ее негодной матери, которое наложило черную тень на всех нас! Мы здесь ни при чем, но Совет решил таким образом наказать и нашу семью. Разве мы в чем-то виноваты? Разве должны так страдать? Чем мы это заслужили? — она воздела к нему руки, призывая к пониманию.
— Тень? — ледяным тоном переспросил Майк, не сводя с нее глаз, которые уже начали нехорошо блестеть. — Единственная, кто накладывает на тебя тень, это ты сама. Только у тебя, как обычно, не хватает смелости это признать. Вот и винишь других. Ведь к отцу и его постоянным «отлучкам», — последнее он как-то нехорошо выделил, — она не имеет никакого отношения.
Скорбная маска вмиг слетела с ее лица. Бледная кожа пошла нездоровыми пятнами. В тусклом свете кладовки они выглядели зеленоватыми.