С моим появлением большинство голосов тут же смолкли.
Учителя, сидевшие по обе стороны длинного стола и до этого бурно переговаривающиеся, повернули ко мне головы. Во главе этого сборища в большом кресле восседал директор. По одну руку от него сидела прямая, как палка, миссис Джеймс, по другую — мистер Честертон, перекидывающийся короткими фразами с ослепительно красивой в своем платье цвета спелого грейпфрута Стефани Аттвуд. Стоило мне появиться, как ее утонченное лицо исказилось в привычной гримасе брезгливости. Были здесь и Карл фон Рихтер, который зашел несколькими секундами раньше и сейчас устраивался в своем кресле рядом с круглолицей, румяной миссис Прингс, отталкивающий мистер Броуди, расположившийся подле миссис Джеймс и что-то нашептывающий ей на ухо, причесанный и импозантный мистер Ротланд, и даже дряхлый мистер Скруп, отчаянно стремящийся привлечь внимание мисс Белл. Последняя слушала его энергичные бормотания с растерянным видом и кивала невпопад, ее красивые пальцы, украшенные сверкающими бриллиантами, чересчур нервно теребили рукав шелковой рубашки.
На секунду наши глаза встретились, и я могла бы поклясться, что разглядела в них настоящий страх.
— Мисс Леран, — жестким голосом протянул директор, заставляя последние звуки в комнате смолкнуть и привлекая все внимание к нему. — Вы знаете, почему вы здесь?
— Да.
Несмотря на все усилия оставаться спокойной, грудную клетку будто стиснули огромным каменным кулаком. Именно этих людей я видела перед собой, когда смотрела на нависшую надо мной камеру в тот момент, когда отчаянно боролась за свою жизнь. Именно их лица преследовали меня в кошмарах на больничной койке, где я отходила от нанесенных мне ран. И именно перед ними мне сейчас придется излить душу.
Глаза директора сузились, ладонь легла на сверкающую поверхность стола.
— Что ж, начнем.
Изящный пальчик Стефани Аттвуд скользнул по кнопке маленького диктофона. От этого движения по моему позвоночнику пробежал леденящий холодок.
— Отвечайте строго на вопросы, которые вам зададут. Придерживайтесь фактов. Любая ложь с вашей стороны будет разоблачена, жестоко наказана и повлияет на всю достоверность ваших показаний, которые в этом случае будут аннулированы. Это понятно?
— Да.
Директор не отводил от меня холодных серых глаз, от которых мне стало неуютно, а внутри разлилась щемящая тоска.
— Итак, как мы все знаем, вы не должны были быть в списке? — бросил он, неслышно перебирая пальцами по столу. От этих равномерных движений веяло чем-то зловещим.
— Нет.
— Тогда как вы там оказались?