Миссис Джеймс смотрела прямо перед собой. Ее суровый профиль не выдавал никаких эмоций, только вытянутая спина чуть заметно напряглась.
— Я добровольно вызвалась участвовать.
— Я не припоминаю, чтобы раньше кому-то из учеников вашего цвета формы дозволялось подобное, — снова произнес он, сверля меня жестким взглядом.
Я повернулась к миссис Джеймс в надежде, что она мне поможет. Но как бы не так. Она хранила нехарактерное для нее молчание.
— Я думаю, этот вопрос должен быть направлен не к девочке, — вмешался мистер Честертон. — А к тому, кто непосредственно позволил этому случиться. Да еще и скрыл это от остальных, — он с неприязнью посмотрел на сидящую перед ним миссис Джеймс, с самого начала разговора делающую вид, что она слишком увлечена каким-то лежащим перед ней листком, на котором она изредка что-то черкала.
— Я уже учел это, Альберт, — резкий голос директора не оставил никакого сомнения, что он хочет услышать ответ от меня. Мистер Честертон поджал губы.
— Позвольте мне, многоуважаемый мистер Шелдон, — прохрипел мистер Броуди, пока я медлила. — Позвольте мне, прошу вас.
Директор, заметно раздраженный моим нежеланием говорить, сделал жест рукой, приглашая его продолжать.
Мистер Броуди откашлялся, прочищая горло.
— Ни для кого из достопочтенного учительского совета не секрет, что мисс Леран, — уголки его тонких, обескровленных губ противно дрогнули, когда он произнес мое имя, — с самого первого дня позволяла себе нагло переступать все наши правила…
— Это не повод в тайне от всех посылать ее на соревнование, — холодно возразил ему мистер Честертон. — Списки были утверждены заранее, и ее там не было.
— Я не договорил! — взвизгнул мистер Броуди. Его челюсти противно лязгнули, стоило ему услышать приятный, грудной баритон учителя, который он не мог выносить. Еще бы, даже если оставить в стороне его затаенную злобу и какие-то старые счеты, по сравнению с мужественной и благородной внешностью учителя хилый, худой, как скелет, мистер Броуди выглядел просто омерзительной ошибкой природы.
— Продолжайте, Теобальд, — поддержал его директор, также недовольный очередным вмешательством мистера Честертона.
— Спасибо, — маленькая яйцевидная голова мистера Броуди благодарно задергалась над костлявыми, обтянутыми в черный пиджак плечами. — Спасибо, мистер Шелдон. Некоторые в этом зале совсем забыли, что значит проявлять уважение к кому-то, кроме себя, — его левый глаз конвульсивно дернулся. Нервно пригладив зализанные назад черные волосы, он продолжил: — Так вот, я хотел сказать, что понимаю и всячески поддерживаю решение нашей дражайшей Патриции. Пусть даже оно было принято в самый последний момент и требовало определенной секретности…