— Еще я видела красную форму.
— Красную форму? — непонимающе переспросила Лин. — Просто красную ф…
— Не просто, — я вздохнула. — Она была на мне.
Прежней веселости как не бывало. Повисла тяжелая тишина.
— Это случилось уже дважды, — я избегала смотреть на нее. — Сначала я была в своей обычной одежде, а потом… потом она неожиданно начала менять цвет…
Перед глазами предстало видение — мой плащ, окрашенный в вишнево-красный цвет. Цвет тех, кого я ненавидела всей душой.
— В прошлом году я подумала, что мне всего лишь привиделось, но на прошлой неделе это случилось снова. И было такое странное чувство, что мне это знакомо… Но этого просто не может быть! Какая-то бессмыслица! — я тряхнула головой, отгоняя от себя неприятное видение и инстинктивно стряхивая руку, будто по ней ползали тараканы.
Лин, до этого хранившая странное молчание, покосилась на меня.
— Духи никогда не врут, — коротко промолвила она.
От того, как это прозвучало, у меня на душе заскребли кошки. Лин знала, что мои родители когда-то сами носили красную форму, и несколько раз, несмотря на мои протесты, выражала сомнения по поводу того, что меня определили к синим. Она почему-то твердо верила, что мое место среди красных.
— Я знаю, что ты думаешь, но это не так! — я начала сердиться.
— У тебя есть другое объяснение? — В ее голосе появилась несвойственная ей твердость. Она собрала волосы и закрепила их палочкой, которую до этого крутила в руках. — Все сходится, Алекс — от судьбы не уйдешь. Так и должно было быть.
— Ну нет! — Взыгравшее внутри возмущение заставило меня позабыть, что я собиралась рассказать ей о своей главной тайне — волке. — Мне все равно, что мои родители носили красную форму! Но я не имею к этому никакого отношения! У меня и силы-то никакой нет! Нет, должно быть другое толкование! — я так сильно топнула ногой, что подняла вверх ворох желтых листьев.
Она вздохнула, но по ее виду было понятно, что теперь она окончательно утвердилась в своем мнении.
Какое-то время мы прошагали молча. Я — жалея, что вообще затеяла этот разговор, Лин — с упрямой верой в свою правоту.
— Какие планы на завтра? — наконец лукаво поинтересовалась она. И тепло улыбнулась в знак примирения. Лин умела так же незаметно развеять мой гнев, как и разбудить его своими замечаниями насчет моей кровной принадлежности к красным.
— Никаких, — я равнодушно пожала плечами. — Как обычно, до самого вечера буду на работе.
Лин возмущенно надула губы:
— Но, Алекс, это же твой день Рождения!
Я поморщилась. Почему-то дни рождения никогда не вызывали у меня того же восторга, как у остальных детей. А прошлый день Рождения и вовсе совпал с тем днем, когда я сюда приехала, поэтому только больше вызывал у меня отторжение. Откуда Лин про него прознала, я вообще не имела понятия.