- всё это стало привычным, так же, как жажда и голод. Попить давали лишь изредка и по чуть-чуть, только для того, чтобы не уморить совсем.
Я боялась предположить, что там, на Земле, так глупо и неосмотрительно покинутой мною, твориться с моим настоящим телом. Мысли об этом заставляли трястись и беззвучно плакать... И недоумение вызывала мотивация Сергея. Зачем он сделал это, почему? Как он планировал поступить со мной? Продать тело на органы, а душу заключить в виртуальную тюрьму, где сам - бог и царь, и мучить до конца веков? Почему именно меня? Просто из-за того, что ошарашенного такими вестями легче обмануть и заманить в свои паучьи сети? Какой этот странный человек имел профит от сложившейся ситуации?
Очень хотелось надеяться, что ему, по крайней мере, я нужна была живой, и он всё-таки озаботился поддержанием жизни в моём бренном теле. За которым с некоторых пор больше не получалось ухаживать самой. Безумная надежда, что всё это просто шутка, или же какая-то дурацкая ошибка, никак не хотела покидать меня. Изо всех сил гнала её прочь, ведь нет ничего хуже обманутых надежд, но, тем не менее, раз за разом возвращалась к этой столь соблазнительной и желанной мечте о том, что всё будет хорошо, что меня спасут из этого ада, вернут, не дадут сгнить и погибнуть...
Говорить было не с кем, другие невольники делали вид, что не понимают, на надсмотрщиков же даже смотреть было нельзя - они при этом сходили с ума и бросались, будто быки на красную тряпку. Время шло, и долгая дорога через пустыню сменилось духотой и сыростью корабельного трюма, морской болезнью и нескончаемым скрипом. Нас загнали внутрь какой-то здоровенной посудины, будто скот, в страшную тесноту и смрад... И эта пытка продолжалась ещё сколько-то дней, счёт им я потеряла. Было уже безразлично.
Затем - представьте себе, неожиданно, правда? - нас привели на невольничий рынок. Расфуфыренные богачи в дорогих одеждах, деловитые люди, одетые попроще, видимо управляющие, бедняки, приходящие просто поглазеть - все они ходили между нами, бесстыдно разглядывали, щупали, обсуждали с продавцами, будто не скот даже, а овощи на рынке... И я, представьте, в каком-то смысле обрадовалась тому, что меня наконец купили - кто бы мог подумать. Покупателем оказался седой строгий мужчина, подтянутый, с серыми пронзительными глазами, одетый не броско, но аккуратно и явно со вкусом. Один конец моей цепи отцепили и дали новому хозяину. Ни слова не говоря и будто не замечая, он повёл меня, будто собачку, по улицам